Генерал Юденич

   — Есть же у нас бойцы из корпуса Заамурской пограничной стражи. Уж кому, как не им, отличать разбойников-хунхузов от деревенских мужиков Мукденской долины.

   — Но у них нет подготовки на сей счёт. Они не занимались политическим сыском.

   — Для них сыск государственных преступников не важен. Любой унтер-офицер из пограничной стражи в японских лазутчиках разберётся не хуже, чем жандарм.

   — Хорошо, буду ставить вопрос перед командующим. Донесу о вашем предложении докладной запиской...

Для полковника Юденича выход авангардного батальона вражеской колонны на занимаемые его стрелками позиции стал неожиданностью. Обычно японцы высылали вперёд небольшой отряд до взвода, иногда роты, чтобы прощупать огневую завесу русских. А тут на тебе — из-за фанз ближайшего селения показались сразу густые цепи неприятельской пехоты.

Выставленные впереди окопов секреты, не принимая боя, отходили к своим. Возвращались в роты и отдельные часовые, стоявшие на взгорках и сторожившие врага и возможных его лазутчиков прямо перед линией окопов.

Японцы не торопились с атакой, двигаясь короткими перебежками. Николаю Николаевичу в бинокль было хорошо видно, как вражеские пехотинцы в чёрных шинельках с пришитыми к ним капюшонами, с ружьями наперевес, согнувшись в три погибели, старались держаться друг от друга подальше. Дистанция ещё была далековата, и винтовки и пулемёты русских пока молчали.

Неприятельская пехота приближалась с завидным упорством и настойчивостью. Японцы не останавливались и на землю не ложились. В их рядах уже просматривались офицеры с обнажёнными самурайскими мечами. Юденич поехал на артиллерийскую батарею, стоявшую у него в тылу, вестового:

   — Скажи командиру батареи, чтоб выслал разведчиков в окопы. Японцы выходят из-за деревни с одиноким деревом «те краю.

   — Ваше благородие, если спросят, сколько их, то что мне сказать?

   — Скажешь, что пока они развернулись силой до батальона в цепи для атаки.

   — Есть. Понял.

   — Беги, братец. Бой уже начинается.

Подойдя шагов на пятьсот-шестьсот, японцы, как по команде, залегли на поле убранного гаоляна и по привычке стали набрасывать перед собой кучки земли. Через минуту-другую над их головами зашелестели снаряды, которые начали рваться на позициях русских. Поставленные в ближайших Деревнях под прикрытие фанз и заборов вражеские батареи повели огонь.

Ответила русская батарея. Теперь над полем боя слышалась только одна артиллерийская канонада, которая поглотила собой все другие звуки.

Артиллерийский обстрел русской позиции стих так же внезапно, как и начался. Впереди, на гаоляновом поле, раздались дружные разноголосые крики «банзай» и японцы несколькими цепями устремились в атаку. Они теперь старались изо всех сил как можно быстрее достичь окопов противника.

Русская пехота встретила подбегающих огнём из винтовок, пулемётными очередями. Второго ружейного залпа не получилось — стрелки начали палить «пачками», затем сбились. Японцы, не упорствуя под сильным огнём русских, отхлынули назад, стараясь унести с собой раненых.

Юденич в бинокль видел, как подполковник Храповицкий поднял в контратаку свой батальон и сам в числе первых побежал вперёд по гаоляновому полю. Неприятельские батареи открыли заградительный огонь, и взрыв одной шрапнели раскидал группу русских солдат. В их числе оказался и Храповицкий.

Атаки японцев и контратакующие броски русских продолжались весь день. Полковой командир потерял счёт вражеским атакам и, если бы не штабной писарь, который в суматохе боя скрупулёзно вёл им счёт, то было сложно описать тот бой против одной из колонн армии генерала Ноги.

В схватку были втянуты многие полки сибирских стрелков, державшие позиции справа и слева от 18-го. Японцы, как и прежде, атаковали настойчиво, но пристрелявшаяся ко вражескому расположению русская артиллерия не позволила им накапливаться для массированного удара пехотой, кроме одного случая.

Когда противник начал очередную лобовую атаку привычными силами в один-два батальона, неожиданно для сибирских стрелков справа, из широкой лощины, показалась густая цепь японцев, подкреплявшая собой начавшуюся атаку. У полковника Николая Юденича в этом месте оборонялось всего две фланговые роты, которые вряд ли смогли бы удержаться на позиции.

Полковой командир взял резервную роту и лично повёл её на помощь. Однако когда подмога подоспела, цепь японских пехотинцев оказалась уже в сотне шагов от русских окопов. Тогда Юденич сам повёл две фланговые роты в штыковую атаку:

— Братцы! В штыки! Коли!

В ответ понеслось громогласное «ура» и яростная брань людей, которые схватывались с врагом в смертельных рукопашных схватках. Вскоре крики «ура» и «банзай» совсем пропали в хриплых криках людской свалки тысячи человек.