Где собака зарыта

– Пока нет, – сказал лейтенант. – Но это может случиться в любой момент.

– Может, ты и прав, – сказал Берни. – Что еще?

– Нада осмотрел лимузин – все чисто. Опросил водителя и ту леди-тренера – тоже ничего. Буквально дырка от бублика.

Это привлекло мое внимание. Причем тут бублики? И что такого важного в дырке? Эй, я всегда думал, это самая незначительная часть бублика. Что, если я все это время ел их неправильно?

Из машины лейтенанта послышался искаженный помехами в голос. Он поднес к губам рацию и что-то ответил. Разговор я прослушал – частично из-за того, что слышно было плохо, частично из-за того, что был занят – слизывал крошки от пончика с сиденья машины. Затем рация замолчала.

– Слышал? – спросил лейтенант.

– Какой-то парень с заправки видел темно-зеленый пикап неподалеку от Рио-Локо?

– Ехал со скоростью сто десять в час, – двигатель его автомобиля с шумом завелся. – Хочешь проверить вместе со мной?

– Незачем нам вдвоем туда ехать.

Лейтенант Стайн одним махом допил чашку с кофе.

– То есть?

– Мы лучше попробуем найти какие-нибудь зацепки.

– Найдешь что интересное – дай мне знать.

– И ты.

– Это не так работает, – сказал лейтенант. – Тебе стоило бы это уже запомнить. Я – представитель закона, и я должен обо всем знать. Ты – не представитель закона, и ты просто хочешь обо всем знать, – они смерили друг друга долгим, недружелюбным взглядом. – Хорошего дня, – сказал лейтенант Стайн.

Ну конечно, день будет хорошим, я в этом даже не сомневался.

Мы с Берни и раньше ездили в Вегас. Сначала ты буквально столетиями пытаешься выехать из Долины, потом выезжаешь в пустыню, где руки Берни, лежащие на рулевом колесе, расслабляются. Иногда он ставит музыку – в данном конкретном случае «Качели» Роллинг Стоунс. Крутил он ее без перерыва, во весь голос подпевая припеву – что-то про демоническую жизнь. Потом он сказал:

– Мик Тейлор, Чет, послушай внимательно – это их лучшая эпоха.

Все это было в высшей степени непонятно, и вообще я предпочел бы Роя Элдриджа и его трубу, но всегда приятно посмотреть, как Берни веселится. Вскоре пустыня кончилась, и мы въехали в Вегас. Солнце садилось, и небо окрасилось в разнообразные цвета, но как мы уже выяснили, цвета – не мой конек, так что описывать их я не буду. Руки Берни снова крепко сжались на руле. Он ненавидел Вегас.

– Этот город – зеркало, Чет, – сказал он. – Что оно отражает? Хороший вопрос. Какой-то ужасающий уголок человеческой души – вот тебе мой ответ.

Я почти понял, что он имеет в виду! С зеркалами я был, конечно, знаком. Много раз на них лаял, только чтобы потом понять, что это всего лишь мое отражение.

Еще через некоторое время мы остановились у ворот, ведущими в более тихую часть города. За стенами виднелись черепичные крыши и кроны высоких пальм. Охрана пустила нас внутрь, и мы покатили по длинной изгибающейся дороге, в конце концов припарковавшись у фонтана перед огромным домом. В воздух взлетели крупные капли, блестящие в свете заходящего солнца, и с плеском упали обратно в пруд. Это там что, большая жирная рыбина плавает? Я раньше никогда не ловил рыбу – мне даже и случая такого не представилось, если быть честным – так что это был самый подходящий момент для…

– Че-ет?

Большая жирная рыбина дернула хвостом и уплыла прочь – медленно, в очень подходящем темпе, чтобы ее поймать. Но может, сейчас было не лучшее время.

Вскоре мы были уже в доме, следуя за горничной через череду гигантских комнат. Я сразу почувствовал запах кого-то из моего рода. Запах становился все сильнее и сильнее, пока мы не вошли в комнату, с пола до потолка заставленную книжками. В углу стояло кожаное кресло, на котором сидел седой мужчина с аккуратно подстриженной седой же бородой. В руках у него была книга, а на коленях восседала моя соплеменница, выглядящая точь-в-точь как Принцесса. Мы что, ее уже нашли? А мы с Берни хороши.

– Мистер Ганз? – сказал Берни. Седой мужчина кивнул и сказал что-то в ответ, но я все прослушал, потому что в этот самый момент я окончательно принюхался к запаху девчушки, сидящей на коленях у мистера Ганза. Запах этот довольно сильно отличался от запаха Принцессы – та пахла как-то более остро, и только сейчас я понял, что мне это вроде бы нравилось. Я успел сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем почувствовал, что они говорят обо мне.

– О, конечно, – сказал Берни. – Он абсолютно безопасен для маленьких собак.

– Вафелька? – сказал мистер Ганз. – Хочешь поиграть с хорошей большой собачкой?

У Вафельки были большие темные глаза – может, не такие большие и темные, как у Принцессы, но более влажные. Они уставились на меня – два глубоких черных колодца – а затем Вафелька издала тихий писк и поглубже вжалась в колени мистера Ганза.

– Бедная Вафелька, – сказал тот, гладя ее голову размером с мячик для гольфа. Потом поднял взгляд на Берни. – Нам ни в коем случае нельзя расстраиваться, – сказал он. – Только не в преддверии выставки.

– Конечно, – заверил его Берни. – Я только задам пару вопросов, и мы тут же уйдем.

Голос мистера Ганза, до этого мягкий и ласковый, неожиданно стал куда тверже.