Где нет параллелей и нет полюсов памяти Евгения Головина

Одна моя очень близкая знакомая (назовем ее Анабелль) работает в издательстве подпольного журнала «Вести Того Света». Недавно она поделилась со мной записью двухчасового интервью с покойным Женечкой Головиным. Отрывки из интервью, записанного в начале этого года, были опубликованы в журнале за февраль месяц. Анабелль разрешила мне легализовать несколько стихотворных строф Головина, приведенных в журнальной публикации, разумеется, со ссылкой на «ВТС». Вот эти строфы:

Между Там и Тут

к С. Г.

Когда себя не ощущаешь ни Там, ни Здесь, Ни Между, ни Внутри, Зачем дышать из Ниоткуда?

Тому, кто в теле видит только тлен

И образ Тени носит

Как костюм дырявый,

Со сладострастьем погружаясь в плен

Идей о бренности слюнявой,

Не лучше ль было и честней С Небытием снестись поближе И в эмбринозной чистоте своей Излиться в унитаз кровавой жижей?

И вожделенную «свободу» обрести,

Пустившись в путь –

К фекалиям идиллий?

Мабуть, хотелось,

Да не вышло, mon ami!

Кандальный звон Судьбы

Нарушил серенаду черных лилий.

Корабль-гроб под парусами снов

В свой срок приплыл с античного причала.

Зловонные отверзлись трюмы ртов,

И поглощенье оргазмирует сначала…

Серая лошадка

Серая лошадка в сером поле скачет.
А из серой тучки дождик серый плачет.
Не найти лошадку — в поле растворилась.
Серое на сером дождиком размылось.

Ах, какая жалость — где же ты, дружок?
В платье сером-сереньком выйду на лужок.
По траве по серенькой пробегусь — и что ж?
Всюду одинаково, все одно и то ж.

Не видать дорожек, не видать друг друга.
Это — постоянство жизненного круга!
А ведь так хотелось, чтобы был квадрат.
Кто-то огорчился бы, кто-то был бы рад.

В сером-сером домике не горит окно.
Видно, мама-маменька, я живу давно.
Вот и померещилось чтой-то на лугу.
Завтра к окулисту срочно побегу.

Ах, мама-маменька, хочу быть маленьким,
Лошадку серую хочу догнать.
Но голос маменьки зовет нас баиньки.
И делать нечего — придется спать…

Женщина из сна

Зиг хайль, дружок Офелия!
Ударь по тормозам!
И верю и не верю я
Своим ушам, глазам.

Моя ли это ведьмочка
Промчалась без метлы?
А может, злая девочка
Из чьей-то злой мечты?

Похоже, Саломея
И с чьей-то головой.
Или праматерь Ева,
Обвитая Змеей.

Нет, видно, Амазонка
С копьем и на коне.
Нагая Незнакомка
С колчаном на бедре,

Как звук, эфир пронзила
И скрылась за горой.
Неведомая сила,
Укравшая покой.

Кричу ей вслед: «Лолиточка!
Вернись, моя душа!»
Но оборвалась ниточка —
Я вылетел из сна.

Внутри озноб и холод,
Вокруг огонь и жар.
И незнакомый город.
Наверно, Сыктывкар!

Наталия Черных Евгений Головин как явление природы

Не могу определить, что такое для меня Евгений Головин — легенда или нечто абсолютно живое, не ограниченное пространством-временем, как любимый актер в любимом фильме. Гарри Купер… Однако стоп. Эссеист, начавший с того, что он не знает, как ему относиться к тому, о чем пишет, да еще и признающийся в собственной неопределенности — это кто? За кого он меня, читателя, считает? Проще всего согласиться, что легенда и нечто абсолютно живое — одно и то же. Но к Евгению Головину это вряд ли применимо. У меня такое ощущение, что я знала его лично, а это не так.

Есть исключительные обстоятельства, властно меняющие акценты: да на нет и нет на да. Эти обстоятельства даются человеку, чтобы не думал, что он сильнее. Чего? Кого? Полагаю, что есть читатели, считающие себя сильнее всех и всего. Пусть считают. Не сомневаюсь, что они все могут и им ничего не нужно. А мне нравится встречаться с явлениями, превосходящими мои собственные силы. И нравится записывать впечатления от встречи с этими явлениями.