Гарри Поттер и три старых хрыча

— Понял? Развиваясь, чародей осваивает новые способы колдовства. Сначала так, как я показал: посох, жест и слово. Потом то же самое, но молча. Дальше следует пробовать колдовать без проводника. Для этого используется то же самое слово, а жест изменяется под движение рукой. Следующий этап — посох в руках, но ты нем и недвижим. Только воля. Дальше можно попробовать создать чары одним жестом без посоха. Вершина мастерства — чистая воля, без костылей и помощников. Но последний этап будет нескоро, я освоил его только перед самой смертью, и то лишь для простых чар. Пробуй!

Гарри попытался максимально точно повторить действия учителя. Он направил посох на кровать, набалдашником вывел священный символ богини истины и произнес словесную формулу. Ощущение было очень странным, когда учитель двигал кровать, он ничего такого не чувствовал. Как будто у него возникла дополнительная конечность, которой он мог вертеть в любых направлениях. Но конечность эту он отсидел, поэтому ощущалась она плохо и ее осязание сильно сбоило. Гарри задумался, какие интересные штуки можно теперь делать. Итог был закономерным: кровать грохнулась на пол (не так уж громко, высота была совсем небольшой), а по попе прилетело аж три раза. И в этот раз эффект был сильнее и сохранялся значительно дольше. От неожиданности он отозвал посох и тер пострадавшее место обеими руками, пока Хорнеджитеф ему выговаривал:

— Юнец! Внимание и концентрация — вот фундамент любого чаровства! Никаких ошибок! Никакого отвлечения даже во время самых простых заклятий! Если бы ты так отвлёкся во время сложного ритуала, то твою душу уже доедали бы демоны! — видимо, эта мысль показалась светлейшему Хорнеджитефу особенно важной, потому что по попе прилетело ещё три удара. То, что мальчик всё это время руки никуда не убирал, пытаясь снизить ущерб, удары не остановило. Это настолько удивило Гарри, что он приспустил штаны и стал осматривать попу. Никаких следов, помимо оставшихся после дяди.

— Юнец! — от этого действия Хорнеджитеф действительно разозлился, и поток щелчков стал нескончаемым (семь). Гарри заплакал. — Юнец, или ты слушаешь меня, или будешь разбираться в искусстве чаровства самостоятельно! — в отличии от ремня, эти щелчки хоть и были более болезненными, но быстро проходили. Возможно, потому, что не оставляли физических следов. Гарри быстро натянул штаны, призвал обратно посох и истово закивал. Угроза потерять учителя волшебства подействовала на него сильнее чего-либо другого.

— Простите, учитель. Я всё понял!

Гарри сделал глубокий вдох и выдох, закрыл глаза и представил камень дедушки Вана. Вокруг были надёжные и недвижимые горы, журчал водопад, шелестел ветер… Спокойствие… Он открыл глаза. Жест, фраза, намерение… Ощущение новой конечности по-прежнему интриговало, но Гарри усилием воли вернул спокойствие и плавно повел кровать к другой стене, а потом так же неторопливо отпустил ощущение новой конечности, мягко опуская кровать на пол.

— Хорошо, юнец! — довольно прокаркал Хорнеджитеф. Гарри почувствовал, как от самой макушки по голове, а затем вниз по позвоночнику распространяются мурашки, похожие на ласковое покалывание. Ощущение было необычным, но очень приятным. Захотелось повторить его снова. Светлейший Хорнеджитеф был опытным педагогом, подготовившим не один десяток послушников, и знал, что ученики нуждаются не только в наказаниях, но и поощрениях. Обычно, правда, он учил более взрослых людей, поэтому в качестве поощрения предпочитал духовный оргазм, но и чем порадовать шестилетку, у него нашлось. — Успеешь сделать перестановку до отбоя, перед сном покажу, как восстановиться после тренировок мастера Вана.

Энтузиазм Гарри вышел на новый уровень. Через сорок минут, когда каждый объект в комнате поменял свое местоположение, ощущение новой конечности стало для Гарри абсолютно естественным. А еще мальчику показалось, что новой конечностью для него стала чуть ли не вся комната. «Может быть, это оттого, что теперь здесь все стоит по-моему?» — подумал мальчик, засыпая. Он ещё раз мысленно повторил инструкции, как наполнить тело энергией и сбросить усталость. Завтра должен быть хороший день, ведь теперь ему не страшны тренировки дедушки Вана!

Глава 9

Если чем Петунья Дурсль и гордилась в этой жизни, так это своими принципами. Нет, нет и ещё раз нет! Она не опустится так низко, как Вернон, чтобы поднять на детей руку. И даже не скажет мужу, чтобы руку поднял он. Хотя и следовало бы. Ох, как следовало бы! Миссис Дурсль была сейчас в разгаре разговора с мисс Стрит, и за детей — за Дадли, в первую очередь, как это ни прискорбно — приходилось краснеть. Но нет, она не опустится… Она же умная, образованная женщина с высшим образованием. Она не опустится, она придумает что-нибудь похуже. Никто ещё не смел обвинить Петунью Дурсль в отсутствии воображения!