Гарри Поттер и Реликвии Смерти

Она продолжала медленно двигаться между деревьев, и её сияние начало тускнеть за тенью ветвей. Лишь миг Гарри сомневался. Голос рассудка шептал, что это может быть очень опасно, это может быть ловушкой. Но инстинкт, овладевший им, подсказывал, что это не тёмная магия. Гарри бросился за оленихой.

Снег хрустел у него под ногами, но олениха шла беззвучно между деревьями, поскольку сама была лишь светом. Всё глубже уводила она его в лес, и Гарри торопливо шагал за ней, уверенный, что, когда она остановится, то позволит ему приблизиться и заговорит. Скажет ему то, что он должен узнать.

Наконец, олениха остановилась. Она вновь повернула свою прекрасную голову к Гарри, и тот бросился к ней с кипящим в груди вопросом, но только он открыл рот, чтобы задать его, — олениха исчезла.

Темнота полностью поглотила её, но перед глазами Гарри, сияя даже за закрытыми веками, всё ещё пылал её образ, затмевая ему взор. И тут пришёл страх: её присутствие означало безопасность.

— Lumos, — прошептал он, и кончик палочки засветился.

След оленихи в глазах Гарри постепенно угасал, пока он стоял тут и прислушивался к звукам леса, далёкому потрескиванию веток, шуршанию снега. Ожидать ли нападения? Заманили ли его в ловушку? Скрывается ли кто-то в темноте, не освещённой его палочкой, и смотрит на него?

Гарри поднял палочку выше. Никто не бросился на него, из-за дерева в него не полетел сноп зелёного света. Зачем тогда она привела его сюда? Что-то блеснуло в свете палочки, и Гарри повернулся, но это было просто маленькое, замёрзшее озеро, чёрная истрескавшаяся поверхность которого заблестела, когда он приподнял свою палочку, чтобы разглядеть её.

Он осторожно приблизился и посмотрел вниз. Лёд отразил его изломанную тень и свет от палочки, но глубоко под толстым, мутным, серым панцирем блеснуло что-то ещё. Большой серебряный крест.

Сердце у Гарри подпрыгнуло. Он опустился на колени и направил свет палочки так, чтобы получше рассмотреть дно озера. Луч глубокого красного цвета… Меч с рукояткой, украшенной рубинами. На дне лесного озера лежал меч Гриффиндора.

Чуть дыша, Гарри уставился на него. Как это могло случиться? Как меч мог оказаться здесь, около их лагеря, в лесном озере? Какая-то неведомая магия привлекла Гермиону сюда, или олениха, которую он принял за патронуса, была своего рода стражем этого озера? Или, может, меч поместили сюда уже после их прибытия и именно потому, что они были здесь? В таком случае, кто же тот человек, стремящийся передать его Гарри? Он снова направил палочку на окружавшие его деревья и кусты, пытаясь разглядеть человеческую фигуру, скрытый взгляд — но ничего такого не заметил. Кругом было всё так же, и лишь немного страха прибавилось к волнению, которое испытывал Гарри. Он снова обратил взгляд на меч, лежащий в глубине замёрзшего озера.

Гарри направил палочку на серебристый отблеск и пробормотал:

— Accio, меч.

Тот не пошевелился, но Гарри и не ожидал этого. Если бы всё было так просто, меч лежал бы на берегу, дожидаясь, пока Гарри поднимет его, а не в глубине покрытого льдом озера. Он начал шагать вокруг ледяного круга, вспоминая о том, как в последний раз меч попал ему в руки: тогда Гарри был в ужасной опасности и просил о помощи.

— Помогите, — прошептал он, но меч остался лежать на дне, безразличный, недвижимый.

«Что же, — спросил себя Гарри, — сказал ему Дамблдор, когда Гарри взял меч в прошлый раз?» «Только настоящий гриффиндорец мог вытащить меч из шляпы». И какие же качества выделяют гриффиндорца? Тихий голос внутри Гарри ответил: «храбрость и твёрдость духа выделяют Гриффиндор».

Гарри, глубоко вздохнув, остановился, и пар от его дыхания рассеялся в морозном воздухе. Он знал, что нужно делать. Признаться, он знал это с того самого момента, как увидел подо льдом меч.

Он ещё раз огляделся, но уже был уверен, что из-за деревьев никто на него нападать не собирается. У них была эта возможность, пока он один шёл к озеру, и ещё множество шансов, пока он рассматривал лёд. Единственной причиной его задержки было то, что перспектива оказаться в озере его совсем не привлекала.

Путающимися пальцами Гарри начал снимать с себя многочисленные слои одежды. Причем тут «храбрость»? Он ничего толком не понимал, разве что храбрость заключалась в том, что Гарри не позвал Гермиону, чтобы та сделала всё за него.

Пока Гарри раздевался, где-то ухнула сова, и он с болью подумал о Хедвиге. Гарри дрожал, зубы его жутко стучали, но он продолжал раздеваться, пока не остался стоять в одном белье, босыми ногами на снегу. Он положил поверх одежды мешочек, в котором хранились палочка, письмо матери, осколок зеркала Сириуса и старый снитч, и направил палочку Гермионы на лёд.

— Diffindo!

В звенящей тишине лёд треснул со звуком, похожим на выстрел. Зеркальная поверхность озера раскололась, и теперь обломки льда качались на волнах. Насколько Гарри мог судить, здесь было неглубоко, но чтобы достать меч, нужно было полностью погрузиться в воду.