Гарри Поттер и Дары Смерти

Совершенно потрясенный, Гарри последовал за Дамблдором прочь от того места, где скулил младенец с ободранной кожей, — к двум креслам, которые Гарри до того не замечал, — они находились на некотором расстоянии, под тем же поблескивающим куполом. Дамблдор сел, и Гарри, опустившись рядом, уставился старику в лицо. Длинные серебристые волосы и борода, пронзительные голубые глаза за стеклами очков-половинок, нос с горбинкой — все было таким, как в воспоминаниях Гарри. И все же…

— Но вы же мертвы, — сказал Гарри.

— Ну да, — как ни в чем не бывало ответил Дамблдор.

— Значит… я тоже мертв?

— А! — Улыбка Дамблдора стала еще шире. — В этом-то и вопрос, не так ли? В целом, дорогой мой мальчик, думаю, что нет.

Взгляды их встретились. Старик по-прежнему сиял.

— Нет? — переспросил Гарри.

— Нет, — ответил Дамблдор.

— Но… — Гарри машинально вскинул руку, чтобы дотронуться до шрама на лбу, однако тот, кажется, исчез. — Но я должен был погибнуть. Я ведь не защищался. Я позволил ему убить себя!

— В этом-то, — сказал Дамблдор, — думаю, все и дело.

От Дамблдора волнами расходились потоки счастья — словно сияние, словно пламя. Гарри еще ни разу не видел его таким откровенно, безгранично довольным.

— Объясните, — потребовал Гарри.

— Но ты и так знаешь! — сказал Дамблдор, сцепив руки и соединив большие пальцы.

— Я позволил ему убить себя, так?

— Так, — кивнул Дамблдор. — Продолжай.

— Значит, та его частица, что была во мне…

Дамблдор кивнул еще энергичнее, призывая Гарри продолжать. На его лице светилась ободряющая улыбка.

— …она уничтожена?

— Да! — воскликнул Дамблдор. — Да, он ее уничтожил. Теперь твоя душа совершенно цела и принадлежит только тебе.

— Но… — Гарри взглянул через плечо — туда, где под стулом дрожало маленькое, искалеченное существо. — Что это, профессор?

— То, чему мы оба не в силах помочь.

— Но если Волдеморт использовал Смертельное проклятье, — снова начал Гарри, — и на этот раз никто за меня не умер, то как же я смог остаться в живых?

— Думаю, ты знаешь, — сказал Дамблдор. — Вспомни — что он сделал в своем невежестве, жадности и жестокости?

Гарри, задумавшись, обвел глазами окружающее пространство. Если это и правда был дворец, то очень странный: с рядами сидений и ограждениями то тут, то там. При этом вокруг по-прежнему не было никого, кроме него с Дамблдором и чахлого создания под стулом. И тут с губ Гарри сам собой сорвался ответ:

— Он взял мою кровь.

— Вот именно! Он взял твою кровь и возродил свое тело с ее помощью! Теперь она течет в его жилах — и защита Лили действует на вас обоих! Он сделал так, что ты будешь жить, пока он живет!

— Я буду жить, пока он живет? Но я думал… я думал, что все наоборот. Я думал, мы оба должны умереть? Или это одно и то же?

Его отвлекли возня и нытьё агонизирующего создания, лежавшего за ними, и он снова обернулся.

— Вы уверены, что мы ничего не можем сделать?

— Совершенно ничего.

— Тогда объясните… подробнее.

Дамблдор улыбнулся:

— Ты был седьмым хоркруксом, Гарри, — хоркруксом, который Волдеморт никогда не собирался создавать. Его душа стала такой неустойчивой, что сама расщепилась, когда он совершил эти ужасные злодеяния: убил твоих родителей и попытался убить тебя. В тот день он, не подозревая об этом, оставил в вашем доме не только свое тело, но и часть души — она переселилась в ребенка, который должен был стать его жертвой, но выжил, — в тебя, Гарри. В его знаниях по-прежнему были весьма печальные пробелы. Волдеморт не утруждает себя пониманием того, что он не ценит. Домашние эльфы и детские сказки, любовь, верность и душевная чистота — все это для него ничто. Ничто. Он никогда не поймет, что не властен над ними — и никакая магия не властна. Темный лорд взял твою кровь, веря, что станет сильнее. И в его тело попала малая толика тех чар, что твоя мать оставила тебе, когда умерла. Ее жертва живет в его теле, и пока эти чары действуют — и ты не умрешь, и у Волдеморта есть последняя надежда выжить.

Гарри уставился на улыбающегося Дамблдора.

— И вы знали об этом? Все время?

— Я догадывался. Но мои предположения обычно оказываются верными, — ответил Дамблдор счастливым голосом.

После этого воцарилась тишина, и они довольно долго просидели так, пока существо позади них не начало снова дрожать и поскуливать.

— Но это ещё не все объясняет, — сказал Гарри. — А почему… почему моя палочка сломала ту, что он взял у Малфоя?

— Вот на этот счет я не могу сказать точно.

— Но предположить-то вы можете? — спросил Гарри, и Дамблдор в ответ рассмеялся: