Гарри Поттер и Дары Смерти

— Бей! — заорал Гарри, его голос эхом отозвался в окружающей их чаще, острие меча задрожало, а Рон все не сводил взгляда с глаз Риддла.

— Самый нелюбимый ребенок у матери, мечтавшей о дочери… нелюбимый своей девушкой, которая предпочла твоего друга… всегда на вторых ролях…и всегда в тени…

— Рон, бей немедленно! — заорал Гарри: медальон еще сильнее завибрировал в его руках, и ему стало страшно от того, что сейчас произойдет. Рон поднял меч еще выше, и тогда глаза Риддла сверкнули красным.

Затем прямо из глаз на обеих створках медальона возникло два огромных пузыря, представляющие собой странно искаженные головы Гарри и Гермионы.

Фигуры возникали постепенно — сперва по грудь, затем по пояс, потом появились ноги, и вот они уже стояли в полный рост, рядом друг с другом, словно сросшиеся внизу деревья — Рон вскрикнул в шоке и отпрянул назад. Силуэты нависали над Роном и настоящим Гарри, едва успевшим отдернуть руку от внезапно раскалившейся поверхности медальона.

— Рон! — закричал он, но Риддл-Гарри вдруг завещал голосом Волдеморта, и Рон, словно под гипнозом, не сводил глаз с его лица.

— Зачем ты вернулся? Нам без тебя было лучше, мы без тебя были счастливы и радовались, что тебя с нами нет. Мы потешались над твоей глупостью, твоей трусостью, твоим самомнением…

— Самомнением! — эхом отозвалась Риддл-Гермиона, которая была красивее и в то же время ужаснее настоящей: она, хихикая, покачивалась перед Роном, который с ужасом смотрел на нее, пригвожденный к месту, держа сбоку бесполезный меч. — Кто захочет на тебя взглянуть, кто вообще когда-либо смотрел на тебя, кроме Гарри Поттера? Что ты совершил, по сравнению с Избранным? Что ты вообще из себя представляешь, по сравнению с Мальчиком-Который-Выжил?

— Рон, пронзи его, ПРОНЗИ ЕГО! — орал Гарри, но Рон не двигался с места. Его глаза расширились, а Риддл-Гарри и Риддл-Гермиона отражались в них: их волосы вились огнем, глаза сияли красным светом, их голоса сливались в дьявольский дуэт.

— Твоя мать призналась сама, — щерился Риддл-Гарри, пока Риддл-Гермиона ухмылялась, — что она бы предпочла, чтобы ее сыном был я, и была бы только рада этому обмену…

— Кто откажется от него, какая женщина захочет тебя, ты же ничто, ничто, ничто по сравнению с ним, — напевала вполголоса Риддл-Гермиона, она по-змеиному потянулась и обвилась вокруг Риддла-Гарри, крепко его обнимая. Они впились друг в друга поцелуем.

Лицо стоящего перед ними Рона наполнилось мукой. Дрожащими руками он высоко поднял меч.

Рон взглянул на него, и Гарри показалось, что его глаза сверкнули красным.

— Рон?..

Гарри увидел, как сверкнул меч, нанесший удар, отскочил — и тут же услышал звон металла и чей-то продолжительный вопль. Гарри стремительно обернулся, едва не поскользнувшись на снегу, и вытянул руку с палочкой, готовый к защите. Но защищаться было не от кого.

Чудовищные двойники его и Гермионы исчезли. Остался только Рон — с безвольно опущенным мечом в руках рассматривал он лежащие на поверхности камня осколки медальона. Гарри медленно подошел к нему, не зная, что сказать или сделать. Рон тяжело дышал. Его глаза больше не светились красным, а были просто голубыми и влажными от слез.

Гарри отвернулся, сделав вид, что не заметил этого, и подобрал остатки хоркрукса. Рон пронзил стекло обеих створок, глаза Риддла исчезли, запятнанная шелковая отделка слегка дымилась. То, что жило в хоркруксе, было уничтожено; издевки над Роном оказались его последним действом. Меч, звякнув, выпал из руки Рона, а тот упал на колени, обхватив голову руками. Он дрожал, но, понял Гарри, не от холода. Гарри спрятал остатки медальона в карман, опустился на колени рядом с Роном и осторожно положил руку на плечо другу. И с облегчением вздохнул, когда Рон не сбросил ее.

— После того как ты ушел, — тихо сказал он, радуясь тому, что не видит лица Рона, — она проплакала целую неделю. А может, и дольше — просто не хотела, чтобы я это замечал. Долгое время мы вообще не разговаривали. После того как ты ушел…

Он не договорил; теперь Рон снова был тут, и Гарри понял, как дорого обошлось им его отсутствие.

— Она мне как сестра, — продолжил он. — И люблю я ее как сестру, и, кажется, это взаимно. Так было всегда. Я-то думал, что ты в курсе.

Рон, не отвечая, отвернулся и шумно вытер рукавом нос. Гарри поднялся на ноги и подошел к лежащему в нескольких ярдах от них огромному рюкзаку, который Рон отшвырнул, спеша к озеру на помощь другу. Он забросил рюкзак на спину и вернулся к Рону, который при виде Гарри тоже встал и взял себя в руки, хотя его глаза были все еще опухшими от слез.

— Прости, — глухо произнес он. — Прости, что я ушел. Я знаю, что был… был…

Он огляделся в темноте, словно надеясь отыскать в ней подходящее для себя оскорбление.

— Ну, ты вроде как искупил это сполна сегодня ночью, — отозвался Гарри. — Достал меч. Уничтожил хоркрукс. Спас мне жизнь.

— Угу, так я выгляжу гораздо круче, чем на самом деле, — пробормотал Рон.

— Подобное всегда звучит круче, чем есть на самом деле, — согласился Гарри. — И я пытался объяснить тебе это много лет подряд.