Гарри Поттер и Дары Смерти

— Долгая история, — сказал Рон. — Я вас искал уйму времени, это же громадный лес, так? И уже подумал, что придется прикорнуть под каким-нибудь деревом, когда заметил этого оленя и тебя вместе с ним.

— А больше ты никого не заметил?

— Нет, — произнес Рон. — Я…

Но он неуверенно взглянул на два сросшихся дерева, стоящих в нескольких футах от них.

— Мне почудилось там какое-то движение, но я бежал к источнику, потому что ты нырнул и не вынырнул, и я не собирался отвлекаться на то, чтобы… эй! — Гарри уже спешил к месту, указанному Роном. Между стволами двух, почти сросшихся дубов, на уровне глаз оставалась щель в несколько дюймов — идеальное место для того, чтобы наблюдать, оставаясь незаметным. Снега у корней не было, и, естественно, Гарри не обнаружил никаких следов. Он вернулся к Рону, который ждал его, по-прежнему держа меч и хоркрукс.

— Что-нибудь нашел? — спросил Рон.

— Увы, — отозвался Гарри.

— А как меч оказался в озере?

— Его положил туда тот, кто послал патронуса. — Они оба взглянули на разукрашенный серебряный меч — его покрытая рубинами рукоятка переливалась в свете палочки Гермионы.

— Думаешь, этот — настоящий? — спросил Рон.

— Пока не попробуем, не узнаем, правда? — ответил Гарри.

Хоркрукс по-прежнему болтался на цепочке, зажатой в руке Рона. Медальон слегка дернулся. Гарри знал — то, что было внутри медальона, снова заволновалось. Оно явно ощутило присутствие меча и попыталось убить Гарри, едва тот коснулся рукояти. Теперь некогда было разводить церемонии — настал момент уничтожить хоркрукс, раз и навсегда. Гарри огляделся по сторонам, высоко подняв палочку Гермионы, и под раскидистым кленом заметил плоский валун.

— Пошли, — позвал он Рона и, подойдя к камню смахнул с него снег, а затем протянул руку за хоркруксом. Когда же Рон протянул ему меч, Гарри покачал головой.

— Это должен сделать ты.

— Я? — удивился Рон. — Почему это я?

— Потому что ты вытащил меч из воды. Думаю, это должен быть ты.

Гарри не играл в щедрость или благородство. Так же, как он был убежден в светлой сущности лани, он был уверен, что именно рука Рона должна направлять меч. Дамблдор, по крайней мере, объяснил Гарри кое-что про определенные типы магии и про непредсказуемую силу некоторых воздействий.

— Сейчас я его открою, — предупредил Гарри, — а ты бей. Как только, так сразу, ладно? То, что находится там, внутри, будет сопротивляться. Частица Риддла, что была в дневнике, пыталась меня убить.

— А как ты его откроешь? — в ужасе спросил Рон.

— С помощью серпентарго, — отозвался Гарри. Ответ пришел сам собой, словно он знал его всегда: возможно, не последнюю роль в этом сыграла его недавняя встреча с Нагини. Гарри посмотрел на змееподобное «S», образованное из сверкающих изумрудов: представить себе, что это змейка, свернувшаяся на холодном камне, было проще простого.

— Нет! — воскликнул Рон. — Не открывай! Я не шучу!

— Почему? — спросил Гарри. — Нужно избавиться от этой дряни, ведь мы уже несколько месяцев таскаем ее с собой…

— Я не могу, Гарри, я серьезно… сделай это сам…

— Но почему?

— Потому что эта дрянь плохо на меня влияет! — отозвался Рон, отпрянув от лежащего на камне медальона. — Я не сумею! Я не ищу оправданий, но хоркрукс влияет на меня хуже, чем на тебя и Гермиону… заставляет меня думать о таком… таком, о чем я думал и раньше, но эти мысли становятся в сто раз ужаснее. Ну, я не могу объяснить это, и когда я снимал медальон, то в голове у меня все прояснялось… а потом я должен был надевать эту проклятую штуку снова… Я не смогу это сделать, Гарри!

Он начал пятиться назад, волоча за собой меч и мотая головой.

— Сможешь, — сказал Гарри, — ты сможешь! Ты же только что добыл меч, я знаю, что именно ты должен применить его. Пожалуйста, просто избавь нас от него, Рон.

Казалось, звук собственного имени возымел стимулирующий эффект. Рон сглотнул, затем, все еще тяжело и громко сопя через нос, двинулся к камню.

— Скажи когда, — выдавил он.

— На счет три, — отозвался Гарри; прищурив глаза, он уставился на медальон, сосредоточившись на букве «S» и представляя змею, а содержимое медальона заметалось, словно пойманный таракан. Юноша мог бы даже пожалеть его, если бы след от цепочки-удавки не жег огнем кожу вокруг его шеи.

— Раз… два… три… Откройся.

Последнее слово прозвучало с шипением и рыком: раздался лёгкий щелчок, и золотая дверца медальона широко распахнулась.

За каждой створкой оказалось по живому мигающему глазу, темному и красивому — такими были глаза Тома Риддла до того, как он превратил их в красные щелки.

— Бей, — воскликнул Гарри, удерживая медальон на камне. Рон приподнял дрожащей рукой меч: острие нависло над отчаянно вращающимися глазами, и Гарри сжал медальон еще сильнее, сосредоточившись и уже представляя, как из раскрытых створок льется кровь.

Затем из открытого хоркрукса раздался шипящий голос.

— Я видел твою душу, и она моя.

— Не слушай! — хрипло воскликнул Гарри. — Пронзи его!

— Я видел твои сны, Рональд Уизли, и твои страхи. Твои желания могут осуществиться, но и твои страхи тоже…