Гаргантюа и Пантагрюэль

Около полуночи монах проснулся и заорал по своей привычке:

Просыпайся, Реньо, просыпайся!
Поднимайся, Реньо, поднимайся!

Все проснулись и стали одеваться к походу. Только монах ни за что не хотел надевать ни шлема, ни лат. Однако его вооружили насильно и посадили на доброго боевого коня.

И вот поехали наши рыцари путем-дорогой и стали рассуждать, как им лучше одолеть врага.

— Со мной ничего не бойтесь, — сказал монах. — Я знаю одну молитву, которая предохраняет от пули. Этой молитве научил меня один понамарь[8]. Правда, в нее я ни на грош не верю, но ведь со мной моя дубинка, и она меня не выдаст. А если кто-нибудь из вас вздумает удрать с поля битвы, клянусь богом, того я произведу в монахи и надену на него монашеский клобук. Слыхали вы, как один охотник вылечил свою собаку от трусости? Он надел на нее клобук, и с тех пор ни одна лисица не могла от нее удрать.

С этими словами монах пришпорил свою лошадь, но вдруг зацепился забралом за толстую ветку орешника и выпустил поводья. Лошадь рванулась вперед, монах повис на дереве и завопил во всю глотку:

— Помогите мне, помогите!

— Чорт возьми, — сказал Панократ, — я видал на своем веку немало повешенных, но никто из них не висел так красиво, как этот монашек.

— Довольно вам болтать! — кричал монах. — Помогите же мне, чорт вас возьми!

— Не шевелись, милашка, — сказал Гимнаст, — сейчас я тебя выручу. Как никак, ты все-таки добрый монашек.

С этими словами Гимнаст влез на дерево, приподнял одной рукой монаха подмышки, другой отцепил забрало и спустил монаха на землю.

Монах, ругаясь и отплевываясь, тотчас же расстегнул свое вооруженье, бросил его в траву, а сам остался в своей прежней рясе. После этого все снова сели на коней и, подсмеиваясь над монахом, поехали дальше.

Глава 17. О том, как Гаргантюа разбил передовой отряй Пикрошоля

Пикрошоль, узнав, что на его людей напали черти, перетрусил не на шутку. Напрасно Тукдильон уверял его, что им не страшны никакие черти, — Пикрошоль сильно в этом сомневался. Он приказал окропить свое войско снятой водой и опоясать дьяконскими орарями.[9] Орари и святая вода должны рассеять дьяволов в случае, если они снова задумают напасть на королевскую армию.

Затем Пикрошоль послал Тукдильона на разведку и в тот же день отправил гонца к своему двоюродному брату Анарху за помощью. Король Анарх в те времена управлял королевством Дипсодией, и в его армии служило племя кровожадных великанов. С помощью этих великанов Пикрошоль надеялся легко расправиться со своим врагом.

А Тукдильон со своим отрядом доехал до Кудре, никого там не нашел, и только захватил в плен шестерых паломников, спавших в заброшенной избушке. Пленников схватили, связали им руки и повели за собой, как те ни плакали, доказывая, что они вовсе не шпионы, а обыкновенные паломники.

В это время Гаргантюа заметил неприятеля и сказал своим людям:

— Друзья, их вдесятеро больше, чем нас. Стоит ли нам нападать на них?

— Чорт возьми, — отвечал монах, — как же иначе? Людей надо ценить не по числу, а по храбрости.

И завопил во все горло:

— В атаку, черти, в атаку!

^{Гаргантюа отдыхает на берегу моря.}

Неприятель, услыхав, что черти снова напали на него, кинулся в бегство. Один только Тукдильон не растерялся. Он схватил копье и изо всей силы ударил им монаха. Но на монахе была такая толстенная ряса, что копье не могло ее пробить и согнулось как свечка. Тогда монах в свою очередь хватил Тукдильона своей дубинкой, и тот без чувств полетел с лошади.

Увидав на Тукдильоне орарь, монах сказал Гаргантюа:

— Эти люди, оказывается, попы. Только им все-таки далеко еще до монахов. Клянусь святым Жаком, я монах настоящий, и по этому случаю перебью всех попов как мух.

И поскакал во весь опор вдогонку за неприятелем.

Догнав последние ряды, монах принялся молотить дубинкой направо и налево и такой переполох устроил, что солдаты не знали, в какую сторону им податься.

Что касается Гаргантюа, то он решил неприятелей не преследовать и отложить дело до более удобного случая.

— Но за ними же гонится монах, — сказал Гимнаст.

— Как? — удивился Гаргантюа. — Разве монах гонится за ними? Ну, им теперь не поздоровится. Давайте подождем, пока он вернется обратно.

А монах крошил да крошил своей дубинкой, пока не встретил солдата, за спиной которого сидел один из бедных паломников. Увидав, что монах замахнулся дубинкой, паломник закричал:

— Господин монах, друг мой, господин монах, спасите меня, умоляю вас!

Тут только враги поняли, что это только один монах преследует их. Монаха схватили, надавали ему здоровенных тумаков и приставили к нему двух сторожей. Потом солдаты построились в боевой порядок и кинулись обратно на Гаргантюа.