Гарде и шах

— Зелье-то дядя выпил, но эффект может последовать не сразу. Сейчас… — он окинул мастера долгим взглядом, — Не знаю, смертен ли он еще. Но зато он восстановил другую свою силу — без его ведома ранить его снова нельзя. Так что преимущество у нас уже есть, а если еще и с мечом… — парень зевнул снова и, уверенно кивнув, ухватился за спинку ближайшего к нему стула, сонно и очень доверительно сообщая, — И дядя меня со своим бессмертием скоро уморит. Я сейчас прямо здесь на полу усну, честно.

Альберт тонко улыбнулся, искоса взирая на младшего племянника и, прищелкнув языком, покачал головой.

— Жизнь в замке избаловала тебя, мой мальчик, прежде не спать ночь тебе не было так затруднительно. Иди, отдыхай. Мы справимся без тебя, тем более, что сегодня нападения как будто не ожидается.

— Я вам не доверяю! — вредным голосом уведомил Людовик и, всем видом своим демонстрируя жертвенную готовность не спать или, что было более вероятно — уснуть прямо в гостиной, уселся на стул, скрещивая руки на груди. Добыть из кармана эспандер и заняться для пробуждения им, он как-то и не подумал.

Роман, как заботливый старший брат, прищелкнул языком и, с видимым сочувствием покачав головой, протянул младшему взявшуюся из ниоткуда подушку.

— Тьери пока ищет десять отличий между зельем и рецептом, так что ты можешь с чистой совестью поспать. Одеяльце сотворить?

Луи, не отвечая, вырвал из рук брата подушку и, с чувством треснув его ей, удовлетворенно вздохнул. Виконт расхохотался и, подбросив подушку в воздух, поймал ее, красноречиво обнимая.

— Тогда спать буду я, раз ты такой противный. Нет, ну до чего же вредные создания эти младшие братья! Ты о нем заботишься, а он тебя в ответ подушкой… — проговорил все это юноша довольно весело и, запоздало сообразив, что интонация здесь требуется другая, демонстративно пригорюнился, нежно обнимая подушку. Людовик красноречиво фыркнул и склонил в его сторону голову в издевательски-благодарном поклоне.

— Спасибо, дорогой брат, за проявленную обо мне заботу и волнение. Благодаря им я проснулся, — он выудил из кармана эспандер и, сжав его, продемонстрировал Роману, — Как видишь, даже силу свою не растерял и по-прежнему превосхожу ею тебя.

— Мечом я могу рассечь твою игрушку, не моргнув и глазом, — невозмутимо отозвался виконт, — Так сказать, разрубить Гордиев эспандер[2]…

Луи так и взвился, даже вскакивая от возмущения на ноги и пряча руку с излюбленной игрушкой за спину.

— Только попробуй! Да я… я… я все силы магии обрушу на тебя, если ты только тронешь!..

— Тихо! — Альберт, честно терпевший некоторое время болтовню племянников, наконец, не выдержал. От громкого голоса его по гостиной пронесся слабый ветерок, шевельнувший портьеры, а в окнах задрожали изукрашенные витражами стекла. Огонь камина шатнулся и возмущенно загудел.

Роман и Людовик переглянулись; молодой маг неспешно вновь опустился на стул.

— Кажется, теперь я начинаю понимать, почему ему нельзя было владеть браслетом и кулоном… — медленно молвил виконт и, покачав головой, еще раз покосился на младшего брата, ища в том поддержку. Парень согласно кивнул и даже непроизвольно сглотнул.

— Это уж точно… Это большая сила, это огромная сила, дядя! Ты уверен, что… ну, словом… нет, я, конечно, сильно тебя уважаю и даже местами люблю, но все-таки… может быть, не стоит…

— Я не ожидал такого, — великий маг глубоко вздохнул и, глянув на браслет, отныне опоясывающий его руку, покачал головой, — Три сотни лет назад, когда я изучал эти предметы, они еще не были наделены такой силой. С тех пор они вобрали ее немало… Странно. Это можно сравнить с переливанием крови — Нейдр забрал у меня мои прежние силы, но теперь в мое тело, в мою душу вливается сила иная, значительно бо́льшая, превосходящая мои прежние умения! — на губах мастера появилась неуверенная улыбка, — Для того, чтобы обуздать эту силу… нужно время. Но времени у нас нет, — он поднял голову, окидывая всех собравшихся в гостиной долгим взглядом, — Значит, против Чеслава мне придется направлять силу, чьей величины мне самому еще не удалось постичь. Значит, придется учиться в процессе… и я очень надеюсь, что никто из моих дорогих и любимых племянников больше не попытается спровоцировать меня.

Эрик тонко усмехнулся и, добровольно принимая на себя обязанности по воспитанию братьев, успокаивающе хлопнул дядю по плечу.

— Не волнуйся. Я прослежу за тем, чтобы эти шутники держали себя в руках… насколько это возможно для меня, и насколько возможно для них. А сейчас, мне думается, нам все-таки стоит позвать Тьери, ибо пауза начинает затягиваться.

…Тьери пришел по зову сына, совершенно недовольного взваленной на него обязанностью и, остановившись у своего места за столом, торжественно поставил на столешницу самую обычную фарфоровую чашку с чем-то трудноопределимым в ней.

Ричард, который пришел незадолго до старого мага, с любопытством склонил голову набок, испытывая чувство дежа-вю — в конечном итоге, именно перед ним когда-то точно так же выставил кружку с зельем великий Рейнир. Винсент, впрочем, испытал схожие чувства.