Гарде и шах

— Я говорю не о Рейнире, — Альжбета обернулась, взирая на собеседника с нескрываемым удивлением, — Рейнир умер гораздо раньше того мига, когда был создан меч. Единственный, кто мог обуздать его силу — это Клод, его создатель. Я расспросила нескольких своих знакомых, они рассказали мне… — она отошла от камина и, суетясь, начала торопливо перекладывать какие-то листы бумаги на столе. Чеслав, не говоря ни слова, чуть склонив голову набок, внимательно наблюдал за ней, ожидая вердикта.

— Сейчас… — женщина переложила еще несколько листков и, наконец, взяв один из них, повернулась к собеседнику, — Вот. Судя по всему, Клод обуздал свой меч лишь благодаря тому, что привязал его к себе по крови. Понимаешь… Нейдр ведь не был создан как оружие для убийства, он должен был только лишать сил. Он не знает крови. Поэтому когда Клод, смешав свою кровь с зельем, воссоздать которое я пытаюсь сейчас, брызнул ей на меч и произнес заклятие — меч признал в нем своего хозяина, и не пытался атаковать его, не пытался забрать его силу. Воссоздать зелье мне по силам, но… нужна твоя кровь, Чеслав.

Оборотень легко поднялся на ноги, медленно растягивая губы в улыбке. Несколько секунд он ничего не говорил, предпочитая словам действия — расстегивая рукав рубашки и закатывая его, — затем хладнокровно вытянул руку вперед.

— Сколько угодно, — бросил он, — Мне важен результат, Альжбета, крови мне не жаль.

Женщина нервно облизала губы, неуверенно беря в руки нож и не решаясь ничего больше делать.

— Крови нужно много… — она сглотнула, — Ты можешь ослабнуть…

— Я не ослабну, — Чеслав сдвинул брови и, быстро глянув на нож в руках собеседницы, чуть поманил его пальцем. Нож выскользнул из ослабевших рук испуганной женщины и мгновением спустя оказался в левой руке рыжего.

Он вытянул правую вперед и, действуя совершенно спокойно, так, будто касался не собственной кожи, а чего-то совершенно иного, чего-то не чувствующего боли или безжизненного, уверенно провел острием ножа наискосок по венам.

Брызнула кровь.

Альжбета, ахнув, засуетилась и, боясь даже касаться поразительно равнодушного человека, только что перерезавшего себе вены, указала ему на котел.

Чес подошел, ступая твердо и легко, явно не страдая от кровопотери и, вытянув руку над котлом, позволил крови свободно стекать в него. На губах его появилась улыбка.

— Чувствую себя Рейниром, — негромко молвил он, — Однажды я выпил зелье, в котором была его кровь, теперь, похоже, повторяю его колдовство. Сколько нужно крови?

— С… сейчас… — женщина, пристально следящая за стекающей в котел красной субстанцией, мысленно считающая ее количество, сжала губы, сопровождая каждую каплю кивком головы, — Так… так… так… все.

Оборотень неспешно убрал руку и, равнодушно глянув на рану, легко дунул на нее.

Кровь перестала. Кожа, поврежденная острым оружием, восстановилась, снова становясь целой.

Альжбета, приоткрыв рот, проследила это и, тяжело сглотнув, бросилась к котлу, поспешно перемешивая жутковатое варево.

— Ты… ты должен выпить это, — робко проговорила она, напряженно оглядываясь на молодого человека. После случившегося ужас он ей внушал еще больший, чем прежде.

— И потом… — она глубоко вздохнула и, осторожно набрав деревянным половником горячий раствор, налила его в красивую, изысканную чашку, стоящую на каминной полке, — Потом тебе вновь придется получить рану. Нейдр должен рассечь твою кожу, испить твоей крови… даже если он попытается забрать силу, ощутив твою кровь, он не сумеет сделать этого. Это не обезопасит тебя в случае, если меч обернут против тебя, но касаться ты его сможешь безбоязненно.

— Довольно неопределенно и двояко, — коротко резюмировал оборотень и, склонив голову, протянул руку за чашкой, — Давай сюда зелье. Напасть на меня я никому не позволю.

* * *

— Я все равно считаю твою идею глупой, плохой и безнравственной! — Роман, сумрачно стоящий у входа в библиотеку со скрещенными на груди руками, следящий, чтобы никто по случайности не зашел и не помешал им грабить родных и близких, недовольно поморщился, — Если бы идею придумывал я, она была бы гораздо умнее, лучше и благороднее! С твоей стороны подло пользоваться тем, что придумать у меня ничего не получилось.

— Когда мы вернемся, можешь все свалить на меня, я не возражаю, — отмахнулся Виктор и, осторожно приблизившись к большому столу, на котором покоился Нейдр, на несколько мгновений замер, созерцая его. Страшно ему не было, и жизни своей граф, пожалуй, не пожалел бы, однако… Узнав наконец, кто повинен в более, чем тысячелетних муках, узнав, что есть возможность отомстить за своих детей, за жену, да и за собственную загубленную жизнь, умирать слишком рано он не хотел.

— Каковы шансы, что меч, отобрав у меня силу вораса, более не попытается ничего отнять? — негромко проговорил он, чуть склоняя голову на бок.

Потомок за его спиной сардонически хохотнул.

— Шансы огромны, Вик! От нуля до минус тысячи — как тебе перспективка?

— Впечатляет, — буркнул граф и, не давая себе размышлять, внезапно подался вперед, одним движением хватая меч за рукоять и поднимая его со стола.