Гарде и шах

Виктор упал, хватаясь за рассеченную до крови щеку и взирая на оборотня с откровенным ужасом.

— Учитель… что вы… — сорвался с его губ жалкий лепет, и Чеслав, скривившись, зло расхохотался.

— А ты думал, что это был Рейнир? Этот старый дурак не мог бы проклясть комара, укусившего его, что уж говорить о том, чтобы обречь на гибель целый род! Это сделал я, Виктор, сделал и горжусь этим! Если бы не чертов Венсен со своей кошкой… — он скрипнул зубами, прижимая холодный пистолет к виску, — Ты должен был страдать, граф, должен был видеть, как один за другим умирают твои дети, как умирает твоя жена и, наконец, должен был издохнуть сам, поливая слезами их могилы! Но вмешался Венсен, вмешалась эта тварь, которая ослабила мое проклятие, а потом и ты сам вдруг решил отправиться к Рейниру! Мне следовало убить тебя тогда, — молодой человек выдохнул и, презрительно сплюнув на пол у рук Виктора, сделал шаг назад, — Следовало убить, а не рассказывать байки о предательстве Ренарда! Дьявол, я перехитрил сам себя… Ты был и остаешься помехой, граф, я не желаю больше видеть тебя! Анхеля нет… — на миг лицо его исказила горечь, — Защитить тебя больше некому. Убирайся из поместья, де Нормонд! Убирайся и, как говорил когда-то мастер — благословляй мою доброту, радуйся, что я не убиваю тебя!

— Я не верю… — Виктор, совершенно потрясенный, погребенный под руинами того, что считал правдой, ошарашенный, остолбеневший, с видимым трудом уперся ладонями в пол, кое-как вставая на ноги, — Учитель… вы же говорили…

— Я лгал! — Чеслав легко всплеснул свободной рукой и, внезапно вытянув пистолет в сторону собеседника, прицелился, — Проваливай, граф. Тебе не место здесь. Тебе и на этом свете не место, давно следовало избавиться от такой помехи, как ты!

Грянул выстрел. Левый бок обожгло болью, и Вик, вскрикнув, схватился за него, ощущая липкую, горячую кровь.

Чес продолжал стоять, сверля его тяжелым взглядом. Граф сглотнул и, чувствуя, как рушится вокруг него мир, как разбивается на осколки вся его жизнь, жизнь, которую он вел на протяжении более, чем тысячи лет, попятился, отходя все дальше и, наконец, со всей возможной в его состоянии скоростью бросился прочь.

В голове у него все мешалось, он не знал, чему верить, не понимал, как быть и, пожалуй, в эти секунды впервые хотел не быть бессмертным. Ему хотелось оставить этот мир, жестокий мир, причинивший ему столько боли.

Чеслав медленно убрал пистолет и, глубоко вздохнув, отошел к креслу, вновь опускаясь в него. Губы его скривила насмешливая, злая улыбка.

— Вот и посмотрим, бессмертен ли ты еще, Виктор де Нормонд, — негромко проговорил он, обращаясь к ярко пылающему в камине стулу, — Надеюсь, истечешь кровью и подохнешь где-нибудь в лесу. Там тебе и место, собака.

* * *

Наступал вечер. Они сидели в гостиной замка, за столом — одна большая, дружная семья, включая даже и Дэйва, которому Чарли с большой неохотой позволил нарушить постельный режим.

Тихо потрескивал камин, даря живительное тепло, согревая сердца и души; на всех лицах цвели улыбки — это был один из немногих, удивительно приятных и уютных вечеров, когда все вокруг, кажется, пришло в норму, когда мир чудится хорошим и спокойным, и когда ничто не угрожает приятной безмятежности.

Мифический меч мирно лежал на столе в библиотеке — это место все единодушно сочли наиболее безопасным, а значит, в большей степени подходящим для хранения столь важного оружия. Чарли, которому, в общем-то, и надлежало владеть этим самым оружием, уже успел подержать его в руке и, прикинув вес и силу замаха, недовольно поморщился.

— Не шпага, — коротко резюмировал он, кладя тяжелый меч на стол.

Впрочем, уклоняться вновь от обязанности при помощи Нейдра одолеть Чеслава молодой человек не стал, поэтому слова его остались практически без внимания.

Сейчас, сидя в уюте гостиной, о мече они не вспоминали. О серьезных вещах думать вообще не хотелось — болтали обо всякой ерунде, кто во что горазд, много шутили и смеялись, и вели себя так, словно никакой опасности не существует, словно ничто им больше не угрожает.

На столе теснились яства, созданные самыми активными и молодыми магами замка и, в общем и целом, можно было сказать, что в Нормонде вовсю гремит праздник.

Веселье было в самом разгаре, когда Ричард, внезапно посерьезнев, вскинул голову и прислушался.

— Ты чего? — Дэйв, сидящий рядом с экс-хозяином и первым заметивший его поведение, удивленно приподнял брови.

Лэрд мотнул головой, хмурясь.

— Кто-то рядом с замком… — негромко проговорил он, напряженно вслушиваясь, — Не пойму… Странно двигается, как будто ранен?.. — мужчина окинул взглядом мгновенно притихших друзей и родственников.

Роман, прикрыв глаза, настороженно вслушался и медленно опустил подбородок.

— Да, я тоже слышу. Еле переставляет ноги, судя по шороху — цепляется за ветки и деревья… О, упал.

Баронет рывком вскочил на ноги. Благородное сердце его не могло вынести чужих страданий, требовало проявить милосердие и оказать помощь.