Гарде и шах

— Что за дурная манера — валить с больной головы на здоровую… Эй, психопат, прикрыл бы ты рот, а то что-то сквозняк такой, что того и гляди сдует! Действуй, дядя, — эти слова он вымолвил уже тише, переводя взгляд на великого мага и, явственно пытаясь намекнуть, продемонстрировать, объяснить свои мысли, обвел долгим взглядом пятерых магов, которые вместе с самим юношей и мастером должны были составить семиконечную звезду пророка.

Альберт тонко усмехнулся и, шагнув назад, вновь занял свое место, обращая внимание на стоящих перед ним Ричарда и Дэйва.

— Выйдите из септаграммы, — негромко молвил он, кивая в сторону стоящих неподалеку, но не в звезде Эрика, Романа, Чарльза и Виктора, — Встаньте здесь. Все готовы?

Чеслав, который, по-видимому, теперь начал понимать, что задумал великий мастер, криво ухмыльнулся и издевательски склонил голову.

— Готовы… мастер, — желтые глаза нехорошо сверкнули, и рыжий внезапно расхохотался, — Звезда пророка! Септаграмма! Ты шутишь, должно быть, Антуан, — ваших сил не хватит, чтобы лишить силы меня! Их не хватит даже на то, чтобы меня ослабить… и я докажу тебе это, — он шаловливо улыбнулся и, внезапно опустившись на одно колено, уперся ладонями в землю, глядя точно в нее.

Альберт, хмурясь, поспешно воздел руки, принимаясь шептать заклинание, на сей раз без перерывов, стройно и плавно, очень уверенно и серьезно. Мастер был настроен решительно, и это было понятно всем, включая даже рыжего оборотня, которого эта решительность, впрочем, только забавила.

Остальные шесть магов, ощущая, как заклятие великого мастера соединяет их в один синдикат, одну систему, как их магия, их сила становится лучами семиконечной звезды, принялись складывать каждый в свою собственную фигуру руки, спокойно делясь этой силой, отдавая ее на благое дело.

А в благости его они не сомневались.

Чеслав продолжал стоять на одном колене, по-прежнему упершись ладонями в землю и, казалось, ничего не делал — губы его не шевелились, поза не менялась, разве что мускулы напрягались и бугрились под одеждой, показывая, что оборотень не бездействует.

Альберт, мрачнея с каждым мигом все больше и больше, медленным шепчущим вздохом завершил заклятие и, видя, что результата пока не достиг, торопливо принялся повторять его снова.

Тьери, знающий, что делает учитель, сложил руки вместе и, закрыв глаза, будто молясь, тоже забормотал слова заклятия, повторяя слова великого мастера, помогая ему изо всех сил.

— Что они делают? — шепнул Дэйв, переводя взгляд с одного из стоящих рядом с ним людей на другого, — Я никогда не видел такой магии, что происходит?

— Дядя колдует — вот, что происходит! — с нескрываемой гордостью отозвался Роман и, тяжело вздохнув, оперся о рукоять меча, сгибаясь, словно старик, — Не пойму, когда я успел стать его поклонником…

— Должно быть, тогда, когда начал им гордиться, — невозмутимо отозвался Эрик и, глянув на бледного, как смерть Виктора, устало опустил руки, — Чем Ваша светлость обеспокоен на сей раз?

Старый граф медленно покачал головой. Что сказать, как объяснить терзающие его сомнения, он не знал, хотя и испытывал огромное желание сделать это.

— Он… — он кашлянул, пытаясь подобрать более или менее правильные слова, — Они…

— Все в пустую, — Ричард, более крепкий морально, нежели его старый друг, хмурясь, сунул руки в карманы, — Не знаю, что делают они, но Чес, по-моему, пропускает всю эту магию через себя, перенаправляя ее в землю. Их силы уходят в никуда, они тратят их… и ослабеют сами, не сумев ослабить его.

Роман, для которого с недавних пор Альберт превратился почти что в кумира, недовольно топнул ногой.

— Дядя, не недооценивай… дядю, — на секунду он замялся, сознавая странность заявления, но тотчас же мотнул головой, продолжая мысль, — Уверен, он знает, что делает, он не даст противному волку запутать себя!.. — парень на мгновение замер и, почесав макушку, прибавил уже другим тоном, — Или, может, попытаться его остановить?

Виктор, сжав губы, покачал головой. Он в магии понимал чуть больше, чем его потомки, он сообразил, что делает его экс-учитель значительно раньше Ричарда, и теперь сильно сомневался в целесообразности предложения Романа.

— Когда маг увлечен колдовством… — голос графа прозвучал глухо, — Его невозможно остановить. Он не заметит этого, но магия обернется против того, кто рискнет вмешаться в нее, и тогда лишь Богу ведом исход… — он внезапно нахмурился и легко подбросил на ладони стилет, — Впрочем, можно попробовать помочь этой самой магии, и отвлечь того, против кого она направлена… — больше объяснять он ничего не пожелал. Лишь вскинул руку с занесенным стилетом, и ловким, отточенным движением послал его вперед, метя точно в рыжего оборотня.

На сей раз удар достиг цели. Чеслав, и в самом деле поглощенный своим делом, пропускающий магию через свое тело в землю, фактически — вытягивающий силы из семерых магов и не ожидавший подвоха, ощутив острую боль в плече, на мгновение отвлекся и, оторвав одну руку от земли, выдернул из тела стилет.