Гамзатов против Адалло

Дело было так. Вместо ушедшего на другую работу Бубы Гаджикулиева ответственным секретарем редакции журналов «Соколенок» был назначен я. В мою обязанность должна была входить и финансовая часть деятельности. Я заявил, что не буду брать ее на себя до тех пор, пока не проведут ревизию. Главный редактор считал, что я игнорирую свои обязанности. Тогда я при всех сотрудниках позвонил в КРУ (Контрольно-ревизионное управление) министерства финансов и попросил прислать ревизоров. Ревизия установила, что более семидесяти тысяч рублей пошли не по назначению. Узнав об этом, Буба Гаджикулиев побежал к Р. Гамзатову и после короткой беседы с ним, повесился. Финансовые документы ведь подписывал он, а не главред. Это было время, когда человека, растратившего десять тысяч рублей, расстреливали по судебному приговору. Но смертью Гаджикулиева никто не заинтересовался. И после него и до него таких смертей было немало, в частности, среди писателей. Например, повесились поэты А. Шейхов, X. Аджигельдиев, М. Магомедов, прозаик Б. Гаджикулиев, а труп поэта А. Абдуллаева нашли выкинутым на мусорной свалке, поэтессу Кадрию зарезали в собственной квартире, со дна канала Октябрской революции вытащили труп бухгалтера Союза писателей Асильдера, самоубийство писателя Дмитрия Трунова остается все-еще не раскрытым. Почти в одно время умерли еще совсем молодые поэт 0. — Г. Шахтаманов и прозаик А. Абу-Бакар, со множеством гематомов на теле был найден на улице певец вашего кумира М. Омаров, при загадочных обстоятельствах покинул сей мир прозаик Яралиев… С дипломом об окончании Литературного института пойти в чабаны пришлось поэту Шах-Рудину. Его игнорировали. Он умер будучи еще молодым, мечтая увидеть изданной хотя бы малюсенькой своей книженки. А Ахмед Абашилов видя что ворота в «храм» поэзии ему наглухо закрыты, ушел в журналистику и, видимо, из-за переживания неосуществленной мечты, умер тоже в расцвете лет. Был у нас и такой своеобразный поэт Хаджи из Ругуджа. Где он, что с ним неизвестно давно. Другой молодой аварский поэт из селения Игали при прилете из Москвы исчез навсегда в районе махачкалинского аэропорта. Невозможно забыть здесь имя Магомеда Алиева, которого нашли мертвым на одной из улиц Москвы, где он был вынужден жить впроголодь. Чем же была вызвана к нему столь жуткая жестокость? А вот чем: его поэмы и стихи перевели на русский язык Е. Евтушенко, Р. Рождественский и такие же популярные поэты. А Олжас Сулейманов в Алма-Ате на казахском языке издал его даже отдельную книгу. Но в Дагестане его не печатали. Страшная вещь зависть. Особенно зависть начальствующих мерзавцев. Здесь не могу не спросить вас следующее: почему, no-вашему, столько трагедий произошли только в Союзе писателей Дагестана, а в союзах композиторов, художников, журналистов, а также научных учреждений и учебных заведений ничего подобного не наблюдалось?!. . Не сомневаюсь, вы не ответите на этот вопрос. Тем не менее я хотел бы выяснить еще кое-что. До сих пор идут не совсем здоровые разговоры вокруг смерти сатирика Н. Алиева и претендентов на его квартиру. В их числе называют вас и вашего сына. Допускаю, что кто-то клевещет на вас, как и вы на меня. Но не могу не спросить вас следующее: певец М. Омаров был тогда вашим мужем. С ним случилась беда. Как же получилось так, что вместо того, чтобы немедленно выяснить и огласить причины, трагедии, вы тут же уехали надолго (!) в родной Харькив? Вернувшись, вам каким-то загадочным образом удалось даже помириться с его женой, которую вместе с детьми Омаров бросил ради вас. Имея под рукой эти и другие факты почему же я, «не строчил жалобы» на вас или кого-то другого? Потому не «строчил», что я всегда предпочитал диалоги с глазу на глаз. А вы тянете меня в свое болото и я вынужден в нем барахтаться. Знаю, вы действуете по «принципу» — бросай в человека грязь, она упадет, а пятно останется. Только не думайте, что я пишу все это для того, чтобы в чем-то вас переубедить. Я обращаюсь к тем, чей разум вам удалось смутить. Прекрасно зная мои принципы, нрав и творчество, вы позволили себе выплеснуть на публику весь этот бред обо мне. Помня о том, что и я не однократно находился на грани суицида, вы приписываете Ему чуткие заботы об мне и моем имущественном благополучии. Вы — не женщина, вы — джиннщина.

Тут, возможно, возникнет у вас вопрос: почему же я все еще жив? Отвечаю — меня удержала от этого шага и спасла религия Ислам, в которой суицид карает вечным Адом.