Гамбит. На сером поле

– Парни, – тихо позвал их Фрей, уже приготовившейся разнимать потасовку, замаячившую перед носом, и кивнул каждому в нужную сторону. Адаму в сторону недовольных Беатрис и Беверли, а Лиаму в сторону Эй Джея и Ника. – Давайте-ка по углам, – он одновременно и остудил их пыл и пристыдил, сводя все в шутку.

– Ты прав, Фрей, прости, что стал свидетелем наших внутренних разногласий, – будущий политик начал разливать стандартные неправдиво-сладкие речи. В голосе Адама было сплошное удовлетворение, и ни тени раскаяния. – Просто дети так быстро растут, – намек, понятный, казалось, только им двоим, как думал Адам, а вот Фрей едва сдержался, чтобы не накинуться на Адама с кулаками в порыве праведного гнева, и уже дошел до того, что разнимать его и Адама придется Лиамелю.

– Был рад встречи, Фрей, – немногое из слов Адама, что прозвучало искренне и правдиво, на что сам Лориан заскрежетал зубами и отрывисто кивнул.

– Взаимно, – не без труда выдавил он из себя и натянуто улыбнулся на прощание.

– Прости за это, – Лиам бросил сигарету, обжегшую пальцы, между прутьев решетки стока на дороге. – Он всегда так делает, – молодой человек выглядел поникшим и замкнутым, хотя до появления брата пребывал в отличном расположении духа.

– Ты держался достойно, – обнадежил его Фрей, но не смог скрыть жалости в голосе. – Он просто не может принять, что ты уже вырос, – что греха таить, Лориан сам сталкивался с феноменом чрезмерной опеки старшей сестры.

– Он прав, – с горечью в голосе говорил Лиам. – Если бы не он, – и вздохнул, послав долгий взгляд в сторону детской площадки.

«Если бы не он», – волна гнева и негодования опять захлестнула Фрея. Если бы не Лиам, то не видать Адаму кресла конгрессмена, как своих ушей, какие бы танцы с бубном не устраивали его благодетели, слившие в сеть компромат на всех политиков штата, призывая духи старого города на помощь. Вытащи пресса все грязное белье благородного семейства на всеобщее обозрение, и социальная смерть отцу Николаса была бы обеспечена, как минимум, в радиусе пяти штатов. Лиам же, как настоящий мужчина, не побоялся взять огонь на себя, нацепив на безымянный палец бутафорское обручальное кольцо при поездке к родственникам такой же бутафорской бывшей. В этом случае, комар носа не подточит, а репутации Лиамеля это пойдет только в плюс: статус состоявшего в отношениях человека, у которого от них остался законный наследник, менял его образ в глаза общественности на кардинально противоположный. Расстался с бывшей. С кем не бывает? Вот только Лиам сам неоднократно подчеркивал, что Эванс ему не бывшая, и, видимо, никогда таковой не станет. В их случае может найтись сотня ложек, и никакого осадка, даже если когда-нибудь Лиамель решит совершить каминг-аут. Да, он будет геем, но никак не, уж простите, не пидорасом, бросившим семью, пусть даже и не свою, в отличие от многих других, поступивших иначе, отец Ашера Младшего тому в пример, хотя и здесь множество «но» с противопоставленным множеством «если».

– Вулфы? – будто не зная о ком, идет речь, поинтересовался Фрей. – Это же они…

– Знаменитые охотники на ведьм, – продолжил Лиамель и, наконец, опять заулыбался. – Дай мне бог новую печень, после встречи со всеми ее дядюшками и кузенами с обеих сторон, что Эвансы, что Вулфы – одна Сатана, – взмолился он. – Перед рождеством она, – Лиам кивнул на Эванс, – возит мальчишек к прабабушке. Я пару лет филонил, но в этом году решил не отлынивать от поездки, – раскрыл он перед Лорианом весь свой план.

– Ну и влетит тебе, когда она увидит, что водителя нет, – догадался Фрей.

– Да-а-а, – заранее приготовившись к атаке женских воплей на мозг, скривился Лиамель. – Сегодня я забирал Ника из школы, – и начал разговор издалека. – Там была девочка, совсем малышка – ровесница Ника, – Лиам поежился, словно от холода и пробиравшего его до костей северного ветра, – Ник сказал, что ее мама недавно погибла в пожаре в Санспринг.

– Это ужасно, – понимающе закивал Фрей.

– С отцом они не общаются, у нее только бабушка, – молодой человек грустнел с каждым сказанным словом. – Семья, конечно, состоятельная, – уточнил он, но это и так было понятно, раз уж девочка ходит в одну школу с наследником состояния Ларссонов, – но какого это – расти сиротой, а, Фрей? – поднял он на Лориана полный печали взгляд.

От глубины рассуждений человека, в честь которого названо несколько поз в однополом сексе и шест для стриптиза в Айсберге, Лориан оказался обескуражен. Лиамель Ларссон не просто в очередной раз показывал себя с наиболее выгодной стороны, выдавая умозаключения достойные самых достойных, но и умело оперировал фактами и обстоятельствами, в которых оказался несчастный ребенок.

– Семья – это те, кто нас окружает, Лиам, – приняв оборонительную позицию, Фрей отметил, что тот ничуть не спорил с ним, а просто спрашивал, какого это – оказаться в обстоятельствах, отличных от привычных ему: в другом месте и в другом времени.

И вот теперь Фрей понял не все, но многое. Все попытки Лиама стать ответственней, вытаскивание Эванс на захудалый прием…