Гамбит. На сером поле

– Считаете, что мы друг другу не подходим? – точно зная, кто относится сразу к обеим перечисленным ею категориям, Фрею стало интересно, какую же для него выберет она. – Я вам не подхожу или же вы не подходите мне? – и очень хотел уточнить: Фрей Лориан, или Лиам Ларссон, но вспомнил, что для обоих в ее жизни есть особое место. Один постоянное напоминание, что в ее жизни нет ничего, кроме разочарования, второй одним своим существованием напоминает, что ее жизнь сплошное разочарование как факт.

– Можете считать меня хоть рептилоидом с планеты Нибиру, но это не отменяет моего предыдущего вопроса, – и, очевидно, ей опять плевать на мнения их обоих. Они могут оставить его себе, заламинировать, прошить, и, скрепив государственной печатью, повесить на стенку в качестве доказательства своей полной несостоятельности вкачестве ее пары. – Зачем? – спросила она, и Фрей с горечью осознавал, что во мнениях теперь уже их обоих – и Ларссона, и Лориана, не больше смысла, чем во всем этом разговоре.

– Поехали со мной, – не выдерживает Фрей, тихо говоря ей на ухо и не переходя на шепот. Он устал ждать, что она отстранится, убежит с воплями прочь, и его совесть будет кристально чиста, но отсутствие ее «да» в разговоре, ничуть не лучше, чем прямое и конкретное «нет».

– Поехали. Сейчас, – он уже не врет себе, пусть и она перестанет. Она может сколько угодно убеждать и себя, и окружающих, и самого Фрея, что согласилась поехать с ним лишь для прикрытия, вот только сердце, отстукивавшее ритм на «slow-quick-quick-slow» и губы, кружащие в опасной близости, уже сказали все ее «да», при так и непроизнесенном «нет».

– Мне и, правда, пора, Мистер Лориан, – и в этот раз с сожалением отвечает она, отстраняясь. Задержать дыхание, чтобы не задохнуться в морском бризе, не поднимать глаз, чтобы не смыло теплой волной, и полностью расслабиться, выворачиваясь из этих крепко держащих ее пальцев.

– Я вас дождусь, – отвечает он с решимостью, опять наступая морским приливом. Вцепиться и не выпускать, приковать наручниками к радиатору, а радиатор приварить к земной оси для надежности, чтобы не сбежала, но ведь опять сбежит, стоит ему отвлечься.

Они были рядом и совсем далеко, словно с разных планет, из разных миров, рас, форм жизни и сословий. Но минуя все законы сохранения энергии, массы и импульсов, притягивались друг к другу в уже знакомом танце, чтобы аннигилировать и сравнять потенциалы. Непреодолимая сила и неподвижный предмет. Бескрайний океан и базальтовые скалы.

– Ваше право, – в ее голосе ощущается горечь и, кажется, разочарование.

– Я об этом пожалею? – зачем спрашивать, если знаешь ответ, но они оба всегда спрашивали, надеясь услышать ложь, вместо горькой правды, и всегда только правда, от которой во много раз тяжелее, чем от самой хоть немного сладковатой лжи.

– Разочаруетесь, – пусть так, но иначе ей не спустить его с небес на землю, не обрушить реальность ему на голову, не вернуть на родную планету мечтателя, витавшего в циановых облаках далекой-далекой Нибиру.

– У меня безграничный запас терпения, – очень двусмысленно улыбнувшись, ответил он.

– Мистер Лориан, – на что она только расстроено вздохнула.

– Мисс Доктор? – и обольстительно улыбнувшись, Фрей уже решил, что, наконец, его многократно воспетая настойчивость смогла победить ее неуместное упрямство.

– Была рада с вами познакомиться, – разбила она в пух и прах все его надежды, и, так и не посмотрев на него, Эванс вышла из машины, ступая на землю совсем иной планеты, расположенной в центре системы Нордэм, после знакомства с представителем такой близкой и такой далекой системы Чикаго.

Де-факто

Ближе к концу рабочего дня Адам стоял в фойе студии фехтовального клуба, куда заехал со своей пассией за ее младшей сестрой. Самая последняя династии Джонсов из кожи вон лезла в попытках обойти сестру по всем возможным и невозможным параметрам, причём конкуренция среди детей сенатора была настолько жёсткой, что Адам уже боялся находиться в ее эпицентре. Его собственный младший брат, конечно, тоже очень переживал, что всегда оставался номером два после Адама, но Лиам всегда уважал его и порой пытался брать с него пример, хоть и делал все, как всегда, через задницу. У Джонсов же все было иначе. Совсем иначе. И после объявления Адама и Беатрис официальной парой, Ларссон всерьез начал опасаться, что Беверли сорвет с сестры фату и пойдет к алтарю вместо нее прямо на самой свадьбе, несмотря на свой юный возраст в десять с половиной лет. Каждая девочка мечтает выйти замуж за принца. Беатрис своего получила, а вот на долю Беверли принцев пока не выпало, если только Лиам лет через восемь по закону штата Нью-Джерси не решит сменить свой статус заядлого холостяка.