Гамбит

– Им, Марчин, уже ничего не следует больше делать. – Соколиный Глаз взглянул на точку связи с командованием и на сидящего там Макнамару. – Сержант как раз докладывает об инциденте. Лейтенант Картрайт будет знать, откуда произведен выстрел. Также она знает, что у ворот шахты всегда есть охрана. Зарегистрированная. Они должны были видеть стрелявшего. Но его никто не схватил и никто не вызвал нас. Значит, они посчитали, что мы его не видели.

– И что теперь?

– Теперь… Наверняка лейтенант посчитает, что хорошо бы поискать свидетелей нападения на нас. Будет легче, чем искать убийцу, о котором мы ничего не знаем.

26 мая 2211 ESD, 05:26

Рассвет на Болоте мало отличался от ночи. Просто небо из черного становилось серо-стальным. Во всей Двенадцатке освещение перешло в режим «дневной». Где-то точно рассчитали уровень мощности, при котором видно, что лампы включены – и одновременно это нисколько не улучшало видимость.

Картрайт приказала всему персоналу выйти наружу, и теперь ночная смена шахты молча смотрела, как транспортер вкатывается на площадь за воротами в сопровождении первого и второго отделений.

Тридцать шесть человек. Мужчины и женщины, охранники с ворот, операторы тяжелого оборудования, контролеры среды, техники, администрация.

Картрайт обогнала свой отряд и подошла к стоящему перед ними бригадиру смены. Питер Дюваль, кажется, так его звали. Бородатый великан в синем рабочем комбинезоне. Спокойный, мощный человек, прекрасный руководитель, очень уважаемый во всей Двенадцатке. Лейтенант доходила гражданскому едва-едва до груди, что вызвало несколько ухмылок среди горняков.

Сам Дюваль сохранял совершенно каменное лицо.

– Приветствую. – Голос Джейн Картрайт мог бы резать сталь. – Мне жаль, что приходится действовать таким образом, но, как вы наверняка знаете, ситуация непростая.

– Вы имеете в виду убийства.

– Я имею в виду смерть двух людей, верно, но не только. Час тому кто-то обстрелял моих людей. С территории шахты.

Вежбовский успел несколько раз вздохнуть, прежде чем бригадир ответил:

– Наверное, это какая-то ошибка. Никто из моих людей не мог бы…

– Это не была ошибка. – Она не дала ему закончить. – А поскольку в это время вы были ответственны за шахту, то я обращаюсь именно к вам. Как полагаю, кто-то был на посту охраны?

– Но, лейтенант, из-за сокращенного личного состава смены… – Дювалю снова не дали закончить. На этот раз его прервала Исакссон, которая, словно бомба, выпала из транспортера и подбежала к Картрайт. Щенок и Бьюллер вопросительно переглянулись и почти одновременно пожали плечами. Торн тяжело вздохнул. Вежбовский нахмурился, безрезультатно пытаясь уловить слова из приглушенного доклада связистки. СиДжей явно нервничал – переступал с ноги на ногу и легко сжимал и разжимал кулаки.

Лейтенант о чем-то переспросила тихо, а потом кивнула, выслушав ответ рядовой. Наконец повернулась к Дювалю.

– …Вы говорили что-то о проблемах? – Смена тона была почти неуловима для того, кто не знал Джейн Картрайт достаточно хорошо. Но Марчин опознал ее безошибочно. Состояние принятого решения.

– Честно говоря, госпожа лейтенант, мы не ставим людей на воротах. Нет причин, а смены и так слишком малы, чтобы управляться на шахте. – Дюваль говорил неуверенно, словно бы медленнее и с раздумьями. Должно быть, догадался, что доклад Исакссон не был слишком хорошим.

– Понимаю, – кивнула она головой. – Именно этого я и ожидала. Сержант Ниеми?

Командир второго отделения, почти беловолосая финка выступила из шеренги.

– Прошу арестовать пятерых по своему выбору.

Солдаты переглянулись. Кто-то тряхнул головой, словно не до конца поверив в то, что услышал. У стоящего рядом с Вежбовским Щенком вырвалось тихое ругательство. Группа горняков заволновалась, и среди возбужденного перешептывания послышалось несколько более грозных протестов. Картрайт прошлась вдоль первого ряда гражданских.

– Я убеждена, что в таком небольшом сообществе новости расходятся быстро. – Слова лейтенанта перекрывали отдаваемые тихим голосом приказы Ниеми. – Но если уж нет подозреваемых… У вас двадцать четыре часа для того, чтобы выдать мне виновников. В противном случае последствия ощутят на себе те, кого мы арестуем сегодня.

Одна, вторая, а потом и остальные персоны были выделены из группы. Это не могло пойти гладко. Колонисты привыкли к сложной жизни, привыкли сопротивляться тяжелым, потенциально смертельным условиям, которые царят в других мирах. Они смотрели на вооруженных и бронированных солдат скорее с уважением, чем со страхом. А теперь и это уважение таяло на глазах.