Гай Мэннеринг

– Ради всего святого, – сказал Домини, отступая назад и наставляя на колдунью свою трость с оловянным набалдашником, как будто это было копье, – ради всего святого, убери руки! Не придется тебе, негодяйка этакая, меня схватить, убирайся отсюда, если тебе жизнь дорога! Уходи, говорю, у меня хватит сил за себя постоять. – Но на этом слове речь его оборвалась. Мэг, обладавшая поистине необыкновенной силой (как потом уверял Домини), отвела удар трости и втащила его в помещение так же легко, «как я бы унес атлас Китчена»271.

– Садись вот тут, – сказала она, крепко встряхнув нашего еле живого проповедника и водворив его на сломанную табуретку, – садись и отдышись теперь да с мыслями соберись, церковная галка. У тебя что, сегодня постный или скоромный день?

– Постный, да только все одно грешный, – ответил

Домини, к которому вернулся дар речи. Заметив, что его заклинания только разозлили несговорчивую колдунью, он решил, что лучше будет притвориться ласковым и послушным, а заклинания твердить про себя; вслух он теперь их больше не осмеливался произносить.

271 Китчен Томас (1718-1784) – составитель ряда атласов, в том числе общего атласа, опубликованного им в 1773 г. и неоднократно переиздававшегося после смерти автора.

Но, так как наш добрый Домини никак не мог уследить за двойным ходом своих мыслей, отдельные слова его внутреннего монолога невольно произносились вслух, вклиниваясь неожиданным образом в его разговор со старухой, и каждый раз пугали Домини; бедняга боялся, чтобы, услыхав какое-нибудь нечаянно вырвавшееся слово, колдунья не рассвирепела еще больше.

Меж тем Мэг подошла к стоявшему на огне большому чугунному котлу, открыла крышку, и по всему помещению распространился удивительно вкусный запах. Он сулил нечто более соблазнительное, чем то варево, которое, как утверждают повара, обычно кипит в котле ведьм. Это был запах тушившихся зайцев, куропаток, тетерок и прочей дичи, смешанной с картофелем и щедро приправленной луком и пореем. Судя по размерам котла, все это готовилось не меньше чем человек на шесть.

– Так, значит, ты ничего сегодня не ел? – спросила Мэг.

Она положила порядочную порцию этого диковинного рагу в глиняную плошку, посолила его и поперчила.

– Ничего, – ответил Домини, – scelestissima272, то есть хозяюшка.

– На вот, ешь, – сказала она, пододвигая ему плошку, –

согрейся.

– Да я не голоден, malefica273, я хотел сказать – миссис

Меррилиз!

На самом деле он говорил про себя: «Пахнет действительно вкусно, но ведь варила-то это месиво Канидия или

272 Преступнейшая (лат.).

273 Злодейка (лат.).

Эриктоя»274.

– Если ты сейчас же не станешь есть, чтобы сил набраться, я тебе все вот этой корявой ложкой прямо в глотку запихаю; все равно, хочешь не хочешь, открывай рот, грешная твоя душа, и глотай!

Сэмсон, боясь, что его накормят глазами ящерицы, лягушачьими лапками, внутренностями тигра и тому подобными яствами, сначала решил не притрагиваться к угощению, но от запаха тушеного мяса у него потекли слюнки, и упорство его поколебалось. Угрозы старой ведьмы окончательно сломили его сопротивление, и он взялся за еду. Голод и страх – самые убедительные проповедники.

«И Саул ведь пировал с Эндорской волшебницей275», –

подсказывал ему Голод. «Солью посыпано, значит это не колдовская еда: колдуньи – те никогда ничего солить не станут», – добавил Страх. «Да к тому же, – сказал Голод, отведав первую ложку, – это вкусное и сытное блюдо».

– Ну как, нравится мясо? – спросила хозяйка.

– Да, нравится, – отвечал Домини, – спасибо тебе большое, sceleratissima276! Я хотел сказать – миссис Маргарет.

– Ладно, ешь на здоровье; кабы ты знал, как это все достается, у тебя, может, к еде бы всякая охота пропала.

274 Канидия – вольноотпущенница, возлюбленная Горация, сделавшаяся впоследствии предметом насмешек поэта, который несколько раз называет ее отравительницей.

Эриктоя – имя колдуньи у римских поэтов Овидия (43 до н.э. – 13 н.э.) и Лукана (39 – 65 н.э.).

275 «. .Саул ведь пировал с Эндорской волшебницей». – Царь Саул, по библейскому преданию, приходил ночью к волшебнице, жившей в городе Эндоре, и просил ее вызвать тень пророка Самуила, некогда возведшего его на царство.

276 Окаяннейшая! (лат.).

При этих словах Сэмсон выронил ложку, которую подносил ко рту.

– Да, пришлось не одну ночку не поспать, чтобы все это добыть. Те, кому я обед сготовила, не очень-то о ваших охотничьих законах беспокоились.

«Только и всего? – подумал Сэмсон. – Ну, из-за этого я есть не перестану».

– А теперь ты, может, выпьешь?

– Да, выпью, – изрек Сэмсон. – Conjnro te277, то есть спасибо тебе от всего сердца.

А про себя он думал: «Сказал «а», так говори и «б». И

он преспокойно выпил за здоровье старой ведьмы целую чарку водки. Завершив таким образом свою трапезу, он почувствовал, как сам потом рассказывал, «необыкновенную бодрость» и «всякий страх потерял».

– Ну, а теперь ты запомнишь мое поручение? – спросила Мэг Меррилиз. – Я по твоим глазам вижу, что, пока ты здесь со мной посидел, ты уж другим человеком стал.

– Исполню, миссис Маргарет, – храбро отвечал Сэмсон.