Фулл сайз. Только не в меня

– Вера дрянь, – зло выплевываю я, разжимая руки. Надо же, я плохой. Я, который готов был в лепешку расшибиться, чтобы моя дочь была счастлива. Я не нужен, а эта толстая дура нужна. Мелкий зверь шипит и машет когтистой лапой, норовя достать меня. Защитник, блин. – Эта женщина не любит тебя. Она никого не любит.

– Неправда, ты все врешь, – всхлипывает Маришка, вытирая рукавом маленький носик. – Врешь.

Не успеваю ничего сказать, потому что тихий стук в дверь разбивает вдребезги напряжение, повисшее между мной и самой нужной, самой любимой девочкой в моей жизни.

– Господин Ярцев, – мнется на пороге озадаченный охранник, – там дело такое, женщина к вам приехала. Я не пустил, время-то неурочное, а она уселась у входа в нашу будку. Говорит, сидеть до утра будет. Замерзнет ведь.

– Ты не знаешь, что делать с нахальными бабами? – раздраженно приподнимаю бровь и с удовольствием наблюдаю за смутившимся парнем. – У вас нет на это правил? Или это моя работа? Имя назови свое. У меня завтра состоится разговор с твоим начальником. Я хочу поинтересоваться у него, по какой причине его подчиненные беспокоят меня ночью, чтобы спросить как им делать свою работу.

– Простите, – лепечет огромный шкаф. Я бы на его месте втоптал зажравшегося козла в пыль. А этот напуган, и мне это очень нравится. – Но, эта дама велела передать, что зовут ее Вера Боровцева, и что вам будет очень интересно с ней поговорить.

Мне кажется, что если бы мне на голову сейчас свалилось небо я бы так не охренел. Остатки хмеля испаряются со скоростью света и звука. Хотя, слова чертова амбала доходят до меня слишком долго.

– Вера, это же моя Вера, – вертится рядом Маришка, совсем забыв о том, что плакала всего минуту назад. – Конечно впустите ее. Это моя мама Вера.

– Приведи ее, – хриплю я, снова проигрывая по всем фронтам странной бабе, словно вихрь ворвавшейся в наши с дочерью размеренные жизни.

Значит вот почему она без прошлого. И что ей нужно? Зачем она снова явилась ко мне, и даже карты раскрыла?

– Здравствуйте Макар Семенович, – женщина стоящая на моем пороге слабо похожа на ту Веру, что я сегодня утром выкинул из своего дома. Нет, она совсем не изменилась внешне: все та же дурацкая одежда, лицо без грамма косметики и волосы растрепаны, словно она с самосвала свалилась. Но сейчас передо мной не наивная дура. В ее взгляде появилось что-то такое, от чего по телу бегут мурашки: насмешка, властность, сила. Только боль потаенная так и не исчезла. – Маришка, солнышко. Я тебе помогу переодеться. И причешу, а потом…

– Зачем пришла? – за грубостью прячу свою растерянность. – Шпионить и наушничать?

– Я нужна девочке, – спокойно дергает плечом наглая мерзавка. – И потом, вы же хотите получить обратно коня? Его Алмаз, кажется, зовут. Кстати, Гоген у вашего друга фальшивый.

– У вас совсем нет гордости. Узнали о том, что в вас играли и приперлись сюда? – улыбаюсь зло, с превосходством. Ее страдания меня пробуждают. Не так-то и спокойна эта дрянь. Щека дергается, и крылья носа раздуваются, как у кобылы.

– Что ж. Вы правы, – дергает плечом Вера, и больше на меня не смотрит.

– И это все? – меня бесит ее покладистость. Только ей наплевать на все вокруг, кроме моей дочери.

– Мама Вер, я хотела за тобой лететь. А папа меня в пенсион собрался отдать. Ты же ему не позволишь? А потом, я же маленькая еще. А пенсию бабушкам дают. А он говорит, в пенсион поеду. А мне страшно, – частит Мариша, прилепившись к захватчице, явившейся как предвестник апокалипсиса.

– Я тебя не звал. И терпеть в доме не буду, – рычу, сжимая кулаки. – Какого лешего ты приперлась?

– А меня не надо звать, я прилетаю с попутным ветром, – ухмыляется мерзавка. – Вы дурно пахнете, кстати. Подумайте, какой пример подаете дочери. Приведите себя в порядок, пока я укладываю Маришку. Потом поговорим. Где твоя няня, детка? – теряет ко мне интерес Вера, переключая внимание на Маришку, заглядывающую ей в рот. На меня дочь никогда так не смотрела. Приобнимает ее за плечи и ведет к лестнице. Я знаю, Маришка будет переодета, причесана, уложена в кровать и при этом счастлива. Ведьма дает ей то, что не могу дать я. Тепло, нежность и материнскую ласку, в обмен на мою душу. В очередной раз замечаю, насколько похожи эти две женщины – большая и крохотная. Я готов расстаться с душой ради дочери, но совсем не готов становится пешкой в чужой игре. И я снова лох, потому что даже не подумал поинтересоваться, почему моя дочь снова была одна, и куда делась проклятая прислуга, которую я выписал из дорогущего агентства на смену чертовке Вере. Завтра разнесу пафосную контору в пух и прах. Точнее уже сегодня. Но это будет позже. Сейчас меня занимает совсем другое. Мудрые люди говорят, что врага надо держать рядом с собой. На всякую хитрую толстую задницу в белых колготках найдется более умная мадам сижу. Что ж, это недурная мысль.