Фрегор Ардин

…Белый госпитальный коридор, одинаковые двери без номеров и названий. Свои и так знают, а чужих здесь не бывает. И все, даже рабская обслуга в белых комбинезонах и халатах, даже на ногах белые мешочки поверх обуви.

— Нет, сюда вы можете пройти только без него.

Фрегор не так рассерженно, как удивлённо уставился на высокого и худого врача. Белый глухой халат, белая круглая надвинутая до бровей шапочка, большие очки с толстыми выпуклыми стёклами. К удивлению Гаора, Фрегор согласился с запретом:

— Жди меня здесь, Рыжий.

— Да, хозяин, — откликнулся он, — ждать здесь.

Неестественно круглые за стёклами очков жгуче-чёрные глаза врача оценивающе и… запоминающе осмотрели его. И когда за Фрегором и врачом закрылась дверь, белая и безликая, как всё здесь, Гаор перевёл дыхание с невольным облегчением: хватит с него здешних тайн и секретов.

— Парень, — вдруг позвали его негромко и хрипло. — Будь человеком, подойди.

Гаор вздрогнул и повернулся на звук. У стены так, что стоя лицом к двери, за которой скрылись врач и хозяин, и не заметишь, кровать-каталка. Широкие белые ремни прочно удерживали на ней распластанное обнажённое тело. Обе ноги ниже колен туго замотаны белой тканью. «Полуфабрикат»? Гаор быстро оглядел стыки потолка и стен и, не найдя глазков камер наблюдения, подошёл. И удивился до немоты. Привязанный к кровати мужчина — явно чистокровный ургор, без ошейника и клейма. Свободный?!

— Что, — мужчина скривил лицо, обмётанное недавно проступившей редкой чёрной щетиной, — не видел такого? Посмотри. Смотри, смотри, лохмач.

С усилием мужчина повернул привязанную к каталке руку ладонью вверх, и Гаор увидел синюю татуировку — открытый глаз.

— Точно, парень, — мужчина снова усмехнулся. — Он самый и есть. Попал в аварию, ноги всмятку, а мы лечению не подлежим. Назначен на утилизацию. Что это такое, знаешь?

Гаор кивнул.

— И что?

— Перечислить стадии и фазы, господин? — разжал губы Гаор.

— Пошел ты…! — мужчина бешено выругался. — Я к нему как к человеку, а он мне господином тыкает. Врезать бы тебе, да привязан.

— Могу и отвязать, — спокойно ответил Гаор. — И врезать. Как человек человеку. Огонь справедлив.

Мужчина облизал сухие в серой корке губы и вздохнул.

— Думаешь… может, и так. Только… я ведь не сам, поверь, я по приказу… прикажут, и куда ты денешься. Ладно, покурить у тебя есть? Дай, будь человеком.

Гаор покачал головой. Мужчина зло сощурил глаза, и тогда он пояснил:

— С собой носить запрещено.

— Такой ты и послушный?!

— Спина чешется, — усмехнулся Гаор. — И жить хочется.

— Это да, — вздохнул мужчина, — жить хочется.

Теперь они молча глядели друг на друга.

— Запомни, — вдруг совсем тихо сказал спецовик. — Мы тоже люди, понимаешь? В печке все равны.

— Как тебя зовут? — спросил Гаор.

— Неважно, у нас семей нет. Запрещено нам, понимаешь? Сволочи, хоть бы вкололи что, чтоб заснуть и не проснуться, а они…

Он внезапно, как выключенный, замолчал, и в то же мгновение Гаор не так услышал, как почувствовал поворот дверной ручки и резко шагнул с разворотом, чтобы оказаться спиной к каталке и лицом к двери…

…И что? И ничего. Огонь справедлив? А как ему ещё думать?! А в «печке», и в самом деле, все равны, все горят одинаково, и пепел в одну землю ляжет. Мать-Земля всем мать, всех принимает.

7 декада

10 день

А в этот день должен был быть какой-то очередной «семейный» праздник. Гаор узнал о нём накануне от Фрегора, который всю дорогу домой отчаянно ругался, выдумывая повод удрать из дома.

— Сволочи, — стонал он, как от боли, — представляешь, Рыжий, эта сволочь знает моё расписание, а с пердуна станется позвонить моему идиоту и отпросить меня.

Гаор уже знал, что сволочь — это, как правило, Мажордом, пердун или старый пердун — отец Фрегора, а идиот — непосредственный начальник. Ни к кому из перечисленных он ни малейшей симпатии не испытывал, праздники Ардинайлов с травлей и прочими паскудствами ненавидел, и потому слушал хозяина даже с сочувствием.

— Придётся Венну звонить, — наконец вздохнул Фрегор. — Пусть организует мне вызов. Останови, Рыжий, да, у будки.

Гаор аккуратно притёр лимузин к тротуару точно напротив будочки телефона-автомата.

Договорившись с Венном, Фрегор вернулся в машину уже в гораздо лучшем настроении.

— Гони в «Пещеру», Рыжий, — распорядился он и хихикнул. — Сейчас мы тылы подготовим.

«Пещера» была знаменитым ювелирным магазином, и Гаору стало интересно: какие тылы там собрался готовить хозяин? А если его заставят идти следом, будет здорово: в «Пещере» он не был ни разу, и стоит посмотреть на это место, так сказать, изнутри.

Но мощные фигуры и морды охранников у входа — похоже, бывшие спецовики — не вызвали у Фрегора желания брать раба с собой, и Гаору пришлось остаться в машине под их внимательными и откровенно недоброжелательными взглядами.

Ждать пришлось недолго. Как и тогда, на день рождения Сынка, Фрегор вышел с маленьким фирменным свёртком-коробочкой в руках и сел в машину с теми же словами:

— Пусть давится. Домой, Рыжий.

— Да, хозяин, — откликнулся Гаор, срывая лимузин с места.