Наверное, самым известным мысленным экспериментом в философии XVII века был «Злой гений» Декарта. В эпоху растущего скептицизма относительно древних и признанных авторитетов Декарт задумывался о том, как можно узнать, что что-либо является верным: «Предположим, некий злой гений, столь же могущественный, сколь и коварный, призвал всю свою энергию, чтобы обмануть меня; я буду считать, что… все… внешние предметы лишь иллюзии и мечты, в которых этот гений использовал все свои силы, чтобы обмануть мою доверчивость». В современном изложении этот эксперимент также известен как гипотеза «Мозг в колбе»: как узнать, что ты не просто вынутый из тела мозг, плавающий в колбе, подключенный к суперкомпьютеру, который внушает тебе чрезвычайно убедительную виртуальную реальность, как в фильме «Матрица»? Ответ Декарта сводится к знаменитым словам:
Возможно, монстр Шелли и не плавает в колбе, однако существуют очевидные параллели между романом и сценарием Декарта. С этой точки зрения Виктор является злым гением, мощной сущностью, решившей оживить безжизненный мозг и таким образом контролировать чье-то сознание. Но монстр, как и Декарт, претендует на полноценную индивидуальность своего сознания.
Второй корабль
Альтернативный подход был предложен в одном из старейших известных мысленных экспериментов – в парадоксе корабля Тесея. Это был древний деревянный корабль, который хранился в Афинах, и легенда гласила, что именно на нем Тесей вернулся домой после схватки с Минотавром. Когда в корабле сгнивала доска, ее тут же заменяли на новую, и это вскоре заставило философов задуматься: остался ли корабль прежним? Если каждую доску заменили, и от первоначального судна ничего не осталось, можно ли считать, что это все еще тот же корабль?
Английский философ XVII века Томас Гоббс (1588–1679) предложил интерпретацию парадокса корабля Тесея, которую можно применить к «Франкенштейну». Он представил, что есть второй корабль, построенный из досок, снятых с первого; этот корабль будет, с одной стороны, новым, но с другой стороны – более аутентичным, чем первый корабль, так как его построили из оригинальных материалов. Виктор создает своего монстра из ненужных частей тела. Но если монстра воссоздали из частей тела некоего человека, будет ли он этим человеком? А если монстр создан из множества частей разных людей, сохранил ли он что-нибудь от них? Создается впечатление, будто Мэри утверждает, что ткани человека выступают в качестве экзистенциального палимпсеста: однажды погибнув, ткани теряют свою былую идентичность, и при соединении они образуют уже новую личность, но остается открытым вопрос: откуда берется это новое самосознание, этот характер, эта душа?
Интеллект андроида