Фрактальный принц

Сплетение можно осуществить и насильственно, особенно когда это касается джинна. Это запрещённый прием, но Таваддуд так рассержена, что уже не думает о последствиях. С помощью Тайного Имени она сплетается с женщиной-змеёй и целует Кафура так, как это делают женщины-джинны: язык превращается в фоглеты, источающие пламя и яд и высасывающие воздух из лёгких. Кафур отстраняется, задыхаясь и отплёвываясь.

Таваддуд отходит назад и вытирает губы тыльной стороной руки, а мыслеформа со злобным криком тает в воздухе. Насильственное сплетение вызывает ослепляющую головную боль, но девушка только сжимает зубы.

– Кафур, если ты и дальше станешь требовать поцелуи вместо историй, тебе придётся поработать над своей выносливостью, – произносит она.

Он некоторое время смотрит на неё, а потом разражается пронзительным отрывистым хохотом.

– Да ради такого поцелуя можно и умереть! – Кафур снова надевает маску. – Ну так о чём же ты хотела попросить старого Кафура, дорогая Таваддуд?

Таваддуд напряжённо сглатывает.

– Ты учил меня, что любое сплетение оставляет следы. Я хочу установить контакт с джинном Зайбаком, известным также как Аксолотль, в склепе которого ты нашёл меня и привёл сюда. Я хочу отыскать его в своём сознании. Если я хорошо служила тебе, помоги мне, пожалуйста, это сделать.

– Ты хорошо мне служила. – Проворные жилистые руки Кафура двигаются под длинными рукавами. – Но ты привела к нам Кающихся. И просишь не о мелком одолжении. Ты хочешь соединить то, что было разорвано. Хочешь, чтобы я раскинул сеть в атаре, поймал Отца похитителей тел и привёл его к тебе, словно гогола из пустыни. Что ты предлагаешь мне взамен?

– Мой отец…

– А-а. Твой отец. Это богатый человек, у него много гоголов, много дворцов и много друзей. Но здесь мы не гонимся за обычными монетами дневного Сирра. Тебе известно: мы торгуем Именами и историями. Можешь ли ты, Таваддуд из Дома Гомелец, которая всему, что знает, научилась у Кафура, предложить что-то из этого? Можешь ли ты назвать Имя, которого я не знаю? Или можешь рассказать историю, какой я ещё не слышал, как всегда спрашивает Аун?

Таваддуд вспоминает об Имени, названном Арселией, но не успевает заговорить, как её опережает Сумангуру.

– А как насчёт звёздной истории? – спрашивает он.

– Интересно, – отвечает Кафур. – Она стала бы редкой драгоценностью.

Сумангуру снимает атар-очки.

– Эту историю я услышал от космического корабля и могу поклясться, что она правдива, – говорит он. – Давным-давно жили две девушки, Миели и Сюдян, и они вместе отправились в летающий город на Венере, чтобы жить вечно.

20 История Миели и Сюдян

Миели прижимается лицом к невидимой оболочке летающего города и наблюдает, как танцует в небе её возлюбленная. Обнажённые тела венерианских божков как будто нарисованы мелом на сернистых облаках, и Сюдян на одолженных крыльях кажется рядом с ними совсем крошечной. Миели смотрит, как они окружают и преследуют её, вынуждая уходить вниз по крутой спирали, и знает, что Сюдян смеётся – громко и заливисто, вовсю наслаждаясь жизнью.

– Миели, девочка моя! Иди к нам! – кричит она в ухо Миели. – Спорим, ты не сможешь меня догнать?

Миели в одно мгновение могла бы оказаться рядом, стоило только позволить городу снабдить её второй оболочкой и достаточной силой для крыльев, чтобы противостоять венерианскому ветру, но она предоставляет Сюдян резвиться одной. Кроме того, Миели чувствует себя тяжёлой, как будто придавленной к земле, несмотря на то что фоглеты города Амтор поддерживают её тело невидимыми руками. Она не хочет сейчас летать. Или просто смогла убедить себя в этом.

Она испытывает головокружение, глядя вниз, на суровые базальтовые горы с их необычным строением, трещинами и вулканами, и приходит в ужас при мысли о трёхсотмильном ветре, ревущем снаружи, и иссушающей жаре под пеленой туч, которая делает планету похожей на гигантский автоклав. Миели привыкла к жестоким условиям и бо́льшую часть жизни провела в скафандре, но в космическом Человеке Тьмы нет злобы, только пустота. С Венерой дело обстоит иначе, и Миели ещё не готова с ней встретиться. Пока не готова.

Хватит хандрить, произносит «Перхонен» в её голове. Выходи. Летай. Играй. Мы проделали такой долгий путь. Надо наслаждаться жизнью. В голосе корабля слышится нетерпение.

– Помолчи, – говорит Миели. – Я хочу посмотреть на рассвет.

В городе Амтор рассвет длится вечно. Око солнца, оранжево-красное, окрашивает плотные молочные облака в такие цвета, каких Миели никогда не видела в Оорте, краю льда и грязного снега. Город летит на горячих ветрах на границе света и тьмы, преследуя солнце. Он представляет собой сферу из ку-камня и алмазов, внутри которой поднимаются волшебные башни. Цивилизация, пляшущая на дыхании Венеры в пятидесяти километрах над поверхностью.