Фрактальный принц

– Совет запрашивает рапорт о продвижении расследования, – сообщает он. – Я должен вас оставить на некоторое время. По правде говоря, это к лучшему, если господин Сумангуру намерен сделать нечто… необычное. Таким образом, я не буду знать о том, что происходит, если меня об этом спросят. Я позабочусь, чтобы мои подчинённые обеспечили вам уединение. Вольер для птиц вы найдёте за дверью в конце галереи.

– Спасибо, Рамзан, – благодарит Таваддуд. – Ваша преданность интересам Сирра не будет забыта.

– К вашим услугам, – отвечает джинн. – А про себя могу сказать, что один приятный день тоже не забыт. Тогда вы любезно показали, какие новые перспективы открываются для меня.

– Это останется нашей тайной, – говорит Таваддуд, заставляя себя улыбнуться.

В вольере их встречает оглушительный шум: какофония пронзительных птичьих криков и хлопанье крыльев. Это сводчатое помещение с высоким стеклянным куполом около сотни метров в диаметре. Бо́льшую часть нижнего уровня занимают фантастические растения из поражённой диким кодом пустыни и толстые сходящиеся и расходящиеся пурпурные трубы, генерирующие синтбиотическую жизнь старой Земли, одичавшей в отсутствие хозяев. Несколько деревьев-мельниц медленно вращаются, и ветвистые кроны окрашиваются то в янтарно-жёлтый, то в тёмно-красный.

Стая рухов мгновенно замечает вошедших Таваддуд и Сумангуру. Эти существа здесь повсюду, и они совершенно разные: от крошечных сапфировых насекомых до похожих на скатов гигантов, парящих под самым потолком. В первый момент Таваддуд приходится прикрывать лицо рукой, чтобы защититься от шквала крыльев, но затем она выкрикивает Тайное Имя, и стая рассеивается и умолкает, превратившись в клубящееся среди деревьев облако.

В центре вольера имеется небольшая площадка, где стоят изящный белый столик, несколько стульев и жёрдочка. На неё Таваддуд и усаживает Арселию. Птица всё ещё не открывает глаза, только цепляется лапами за перекладину и бьёт крыльями, чтобы сохранить равновесие.

Сумангуру, заложив руки за спину и наклонившись вперёд, пристально осматривает птицу. Затем вытягивает вперёд руку с растопыренными пальцами, словно заклинатель. Между кончиками пальцев и птицей возникает пять светящихся линий. Арселия испускает пронзительный крик и начинает отчаянно хлопать крыльями. Вокруг неё появляется прозрачный пузырь, который удерживает птицу на месте и гасит звуки, оставляя пойманное существо в невидимой тюрьме.

Таваддуд сжимает и разжимает кулаки в такт мучительным конвульсиям птицы, но долго выносить этого не может.

– Что вы делаете? – шипит она на Сумангуру.

– Допрашиваю, как я и говорил.

– Каким образом?

– Копирую её разум в вир. В ограниченную реальность, если вам угодно. А потом использую генетический алгоритм: задаю вопросы птичьему мозгу и меняю его структуру до тех пор, пока не получаю сознательную реакцию. – Сумангуру сжимает растопыренные пальцы. – Потребуется всего несколько тысяч циклов. Приблизительно полминуты.

– Прекратите. Немедленно, – требует Таваддуд. – Вы имеете дело с гражданином Сирра. Я не позволю её пытать. Я поставлю в известность Совет.

Она сжимает кулак и поднимает кольцо, готовая вызвать Кающегося.

Сумангуру оборачивается к ней. Усмешка в сочетании с его шрамами превращается в пугающую гримасу.

– Речь идёт о будущем вашего города. Я могу заставить её говорить. Надо только не бояться испачкать руки.

Таваддуд с трудом сглатывает. Не об этом ли предупреждала Дуньязада? Что это не игра. Что есть вещи, которые ей придётся сделать. Таваддуд переводит взгляд на отчаянно бьющегося карина. В висках стучит. Нет, так нельзя.

– Может быть… стоит применить другой способ. Более мягкий.

Он должен быть.

Она снимает с плеча свою медицинскую сумку, ставит её на стол и открывает. Вытащив бими, она надевает сеть на голову.

– Прошу вас, отпустите её. Я смогу узнать всё, что нам требуется.

– Как?

– Я способна сплетаться с джиннами. Она захочет закрепиться в моём теле, как до этого держалась за тело Алайль.

Сумангуру хмурится.

– Объясните.

– Взаимосвязанные контуры. Истории в наших головах. Когда кого-нибудь любишь, происходит сплетение. Два существа проникают друг в друга, как два роя светлячков. Всегда найдётся способ… пригласить кого-то. Похитители тел делают это при помощи историй. Но можно действовать более открыто. Атар реагирует на команды, которые мы называем Тайными Именами. Многие из них были утрачены, но, если знать правила, можно использовать их в разных целях.

Гогол Соборности настороженно прищуривается.

– И вы знаете эти правила.

– Меня этому учили.

– В губерниях это запрещено Основателями. Нам известно, что так можно дойти до кошмаров и чудовищ. Разумы гуманоидов созданы для раздельного существования.

– Похоже, что это вы боитесь испачкать руки, – говорит Таваддуд.

Сумангуру смотрит сначала на неё, потом на Арселию. Его лицо выражает почти детское любопытство.

– Ну хорошо, – отвечает он наконец. – Мы попусту тратим время. Только позаботьтесь, чтобы она не улетела.