Фракс. Том 2

У нас два часа до начала поединков. Поднявшись на верх здания, я подтаскиваю еще одно кресло к столу в углу и приступаю к чтению. Макри начинает работу, копаясь в содержимом полок слева, а я беру на себя шкафы справа.

— Безнадежно, — говорю я, с трудом осилив судебный отчет о каких-то обманутых торговцах. — Больше не могу.

— Мы провели здесь всего десять минут.

— Кажется, что десять часов.

— Мне нравится. Тут интересно.

Вздыхаю и возвращаюсь к работе. Я сражаюсь с еще одним судебным иском торговца, жалующегося, что его провели с земельной сделкой. Он вложил средства в предположительно богатую шахту камней королевы в горах, вот только она оказалась пустышкой. Я слегка удивлен, заметив, что другой подписавшейся под судебным иском стороной является барон Возанос, который, судя по всему, тоже погорел на этом деле. Это отучит его от жадности. Любопытно, знает ли об этом баронесса Демельза. Возможно, ее сын женится на невесте не из такой уж и состоятельной семьи, как она думала. Я поворачиваюсь к Макри и говорю, что сил моих больше нет.

— У меня голова кружится от всех этих документов.

Макри пожимает плечами.

— Если хочешь правосудия, нужно работать дальше.

— Кто сказал что-то о правосудии? Я работаю за плату и помогаю Демельзе. Правосудие тут никаким боком не касается.

— Что же, а должно бы касаться. Алцетен заслуживает справедливости.

— С каких пор ты заботишься об Алцетен?

— С тех самых, как узнала, что ее убили, а всем плевать, — говорит Макри.

Я качаю головой. Иногда Макри обуревают странные мысли. У нее склонность начинать толковать о правах и справедливости, особенно, если дело касается женщин. Это вина философа Саманатия. Он дурно повлиял на нее.

— Это Самсарин. Правосудия тут даже меньше, чем в Турае. Если окажется, что Алцетен была убита, а в ответе кто-то влиятельный, забудь о справедливом суде. Дело просто замнут.

— Тогда почему же ты проводишь расследование? — спрашивает Макри.

— Я же тебе говорил. Чтобы помочь баронессе. Если я решу задачку, Демельза сможет защитить свою дочь. Но это все, до чего дойдет. Я не возлагаю больших надежд отправить кого-то в суд за убийство. В Самсарине все происходит не так. У баронов слишком много власти, что заставляет с ними считаться.

— Думаешь, виноват кто-то из них?

— Виноват напрямую? Сомневаюсь. Но чтобы организовать убийство, необходимы деньги и влияние, и еще уверенность, что позднее люди не станут об этом болтать. Так что за этим стоит кто-то с хорошими связями. В конечном счете, за любым, кто со связями, стоит барон или кто-то похожий.

Макри не удовлетворена.

— Говоришь, даже если узнаешь, кто это сделал, ничего не случится?

— Скорее всего. Если убийца под покровительством барона, только король смог бы что-то с этим поделать. Ты же видела, что представляет из себя король. Слишком молод и неопытен, он не захочет наживать себе врагов среди влиятельных лиц.

— То есть, можно просто убить молодую женщину и вывернуться?

— Да.

— Возможно, я смогла бы удостовериться, что им этого не удалось.

Я таращусь на Макри.

— Оставь все мысли о самосуде. Это плохо отразится на Лисутариде.

— Буду иметь в виду, — говорит Макри и возвращается к свитку. Какое-то время мы читаем в тишине. Несколько раз я посматриваю через плечо на размеченную свечу, желая, чтобы время текло побыстрее.

— Я так не чувствовал себя со школы, — ворчу я.

— Неужто ты ходил в школу?

— Училище имени святого Алембиуна для детей неимущих турайских граждан. Одна из наихудших по части образования адских дыр в городе. До сих пор не люблю святого Алембиуна, кем бы он ни был.

— Незначительный святой из Маттеша, до того, как Истинная Церковь пересмотрела свои каноны, — информирует меня Макри.

— Никогда не думала, что ты слишком переучилась?

— Я думала о твоих словах, что барон Возанос богат, — говорит Макри.

— Богат.

— Тогда почему ему вчинили иск за неуплату пошлин?

— Дай-ка глянуть. — Макри изучала огромную кипу судебных документов, списки предстоящих дел. Барон Возанос и в самом деле фигурирует в одном из случаев, обвиненный Королевским Казначейством в неуплате налогов с его поместья.

— Странно. Он один из важнейших персон страны. Как он до такого дошел?

— Может, разорен, — говорит Макри. — Не упоминал ли ты о том, что его втянули в какие-то недобросовестные торговые сделки?

— Да, но они не выглядели такими уж разорительными. Не могу поверить, что он пал так низко, что дело коснулось Королевского Суда.

Я сажусь и некоторое время размышляю. Финансовые трудности Возаноса вызывают интерес. У барона Мабадоса тоже, как известно, проблемы с деньгами. Сын Мабадоса женится на дочери Возаноса. Странно, что оба барона так суетятся. Насколько я знаю, свадьба не повлияет ни на того, ни на другого. Нужно порасспросить баронессу Демельзу на этот счет.

— Проливает это свет на твое расследование? — спрашивает Макри.

— Не знаю. Не вижу, при чем здесь Мерлиона. Жива она или мертва — на богатстве баронов это никак не отразится. Все же хотел бы я знать побольше. Есть еще документы?