Four Thousand Weeks: Time Management for Mortals

Конечно, это всего лишь загородная прогулка, возможно, самый обыденный вид досуга, и все же, как способ провести время, она имеет одну или две особенности, которые стоит отметить. Во-первых, в отличие от почти всего остального, чем я занимаюсь в жизни, здесь не стоит спрашивать, хорош ли я в этом деле: все, что я делаю, - это хожу, а это навык, в котором я заметно не совершенствовался примерно с четырех лет. Более того, у загородной прогулки нет цели, в смысле результата, которого вы пытаетесь достичь, или места, куда вы пытаетесь попасть. (Даже у прогулки до супермаркета есть цель - добраться до супермаркета, в то время как в походе вы либо идете по кругу, либо достигаете заданной точки, прежде чем повернуть назад, так что самым эффективным способом достичь конечной точки было бы вообще никогда не уходить). Есть и положительные побочные эффекты, например, улучшение физической формы, но обычно люди ходят в походы не за этим. Таким образом, прогулка на природе, как и прослушивание любимой песни или встреча с друзьями за вечерней беседой, является хорошим примером того, что философ Киран Сетия называет "ателической деятельностью", то есть ее ценность не вытекает из ее telos, или конечной цели. Вы не должны стремиться к тому, чтобы "закончить" прогулку; вряд ли вы достигнете того момента в жизни, когда совершите все прогулки, к которым стремились. "Вы можете прекратить делать эти вещи, и в конце концов вы это сделаете, но вы не можете их завершить", - объясняет Сетия. У них "нет результата, достижение которого исчерпывает их и, следовательно, приводит к их завершению". Поэтому единственная причина заниматься ими - только для себя: "В прогулке нет ничего большего, чем то, что вы делаете прямо сейчас".

Как вспоминает Сетия в своей книге "Середина жизни", он приближался к сорока годам, когда впервые начал ощущать подкрадывающееся чувство пустоты, которое впоследствии понял как результат жизни, основанной на проектах, наполненной не ателическими, а телесными занятиями, главной целью которых было их выполнение и достижение определенных результатов. Он публиковал статьи в философских журналах, чтобы ускорить свой путь к академическому званию; он стремился к званию, чтобы добиться солидной профессиональной репутации и финансовой безопасности; он учил студентов, чтобы достичь этих целей, а также для того, чтобы помочь им получить ученые степени и начать собственную карьеру. Другими словами, он страдал от той самой проблемы, которую мы исследовали: когда ваши отношения со временем почти полностью инструментальны, настоящий момент начинает терять свой смысл. И вполне логично, что это чувство может проявиться в виде кризиса среднего возраста, ведь именно в середине жизни многие из нас впервые осознают приближение смертности, а смертность делает невозможным игнорировать абсурдность жизни исключительно ради будущего. Где логика в том, чтобы постоянно откладывать исполнение желаний на более поздний срок, когда вскоре у вас уже не останется никакого "потом"?

Самый пессимистичный из философов, Артур Шопенгауэр, похоже, считал пустоту такой жизни неизбежным результатом функционирования человеческих желаний. Мы проводим дни в погоне за различными достижениями, которых хотим добиться; и все же для любого конкретного достижения - скажем, получения должности в университете - всегда так: либо вы еще не достигли его (поэтому вы недовольны, потому что у вас еще нет желаемого), либо вы уже достигли его (поэтому вы недовольны, потому что у вас больше нет его как чего-то, к чему можно стремиться). Как пишет Шопенгауэр в своем шедевре "Мир как воля и идея", иметь "объекты желания" - то, что вы хотите сделать или иметь в жизни, - для человека мучительно, потому что не иметь их еще плохо, а получить - еще хуже: "Если же, с другой стороны, [человеческому животному] не хватает объектов желания, потому что оно сразу же лишается их снова из-за слишком легкого удовлетворения, на него наваливается страшная пустота и скука; другими словами, его бытие и существование становятся для него невыносимым бременем. Поэтому он, как маятник, раскачивается между болью и скукой". Но понятие ателической деятельности предполагает, что существует альтернатива, которую Шопенгауэр, возможно, упустил из виду, и которая намекает на частичное решение проблемы чрезмерной инструментализации жизни. Мы можем попытаться включить в нашу повседневную жизнь больше вещей, которые мы делаем только ради них самих, - потратить часть нашего времени, то есть на деятельность, в которой единственное, что мы пытаемся получить от нее, - это само занятие.

 

Род Стюарт, Радикал