Фортуна

Женька на этот счет только хмыкнул. А я напомнил, что мы собирались еще и свечи изготовлять.

— Нужно идти на охоту за буйволом, — предложил Тимур. — Это, наверное, единственное животное, имеющее летом хорошую жировую прослойку. Можно завтра отправиться на разведку.

— Тим, вот подстрелишь ты буйвола, и куда мы потом мясо будем складывать? — обеспокоился я насущным.

— Мясо, жир, шкура, — покачал головой Николаич, соглашаясь со мной. — Давайте завтра оперативно займемся приготовлениями.

— Может, еще одну коптильню соорудить? — сориентировался я. — Только не горячего, а холодного копчения.

— А еще нужна посуда, — Кущин повернулся к Лёве. — Сможешь нам емкостей литров на десять еще штук пять-шесть изготовить?

— Могу и больше, — заверил Лев. — У меня как раз в заводи глина подготовлена. Налеплю завтра. Три дня на просыхание, а потом в печь.

— Значит, пойдём на охоту через неделю, — подытожил командир. — А пока выдай мне небольшую посудину с крышкой.

— Какого размера? — все же уточнил Лева, ковыряясь в готовой кухонной утвари.

— Андрею вместо горшка, — пояснил Николаич и пошел проведать раненого. После приёма лекарств Фёдоров спал. Кувшинчик с питьем стоял рядом. А теперь ему и «ночную вазу» подготовили.

Даже не ожидал, что Николаич будет квохтать над больным. Но за Андрея переживали все. Я же не забыл про подарок. А Кущин мне с утра еще одну идею подкинул.

— Я тут припомнил, что раньше выделка шкур считалась очень вонючим производством. В городах кварталы кожевников располагались на окраине, — начал издалека Николаич. — И все потому, что использовали аммиак, то бишь мочу. Не знаю, какие вы с Андреем рецепты используете для шкур с мехом, но кожу точно нужно замочить в нашатыре.

— И где его взять? — чего-то «тормознул» я.

— В моче, — как ни в чем не бывало заверил Кущин. И показал на туалетную посудину, которой воспользовался Андрей.

Тимур, что подошел послушать беседу, оглядел черепаший панцирь и сообщил:

— Мы столько не нассым.

— Не за один раз. Сейчас к туалету панцирь отнесем и будем пару дней пополнять.

— А вонять эта кожа как потом будет? — засомневался я в правильности метода.

— Узнаем, — заверил Николаич. — Но если бы нашатырь не вымывался, то таким методом не пользовались бы.

— Хорошо, — наконец согласился я. — Сейчас сяду скоблить мездру, а потом в емкость опущу. Вы все можете уже наполнять ее аммиаком.

Лёва и Женька быстренько выдали свою порцию «химиката» и поспешили на пляж. Николаич переговорил с Андреем и решил вынести больного из дома. Я растелил рядом шкуры и устроил Андрея.

Остальные начали таскать глину с озера для печей и коптильни. Я же искренне радовался, что у меня есть собеседник. Скоблить шкуру оказалось муторно. Но Андрей тоже согласился, что именно для кожи нужен аммиак.

Этот метод оправдал себя. Про запах я не стану рассказывать, это и так можно представить. В следующие три дня я подходил к посудине, чтобы перемешать. И даже, используя длинную палку, стоять рядом удавалось с трудом. От запаха слезились глаза.

Промывал я эту шкуру от аммиака двое суток. А потом снова мял на своем станке. «Советчики» утверждали, что нужно разминать буквально каждый сантиметр кожи. Я и разминал. И сам не заметил, как этот кусок превратился в изумительной выделки кожу.

Конечно, участки на спине были толстоваты. Не менее пяти миллиметров. Но ближе к хвостовой части и по бокам кожа получилась мягкой и податливой.

— Красота! — восхищался Лева.

— Это Андрею на подарок, — напомнил я.

— Мокасины можно пошить, — помечтал Андрей.

Он пока ходить сам не мог. Вернее, мы ему не давали. Но мелкую работу пытался выполнять полулежа. Николаич притащил бивни мамонта, и Андрей теперь что-то мастерил и вытачивал надфилем. Я поинтересовался, что это будет.

— Гребешок для Саши, — пояснил Федоров.

Несколько секунд мой мозг перезагружался, поскольку никак не мог понять, кто в нашей компании под таким именем числится. Наконец, я сообразил, что Александр Николаевич этим «Сашей» и является. И снова функция моего мозга застопорилась. А с чего такие фамильярности?

— У него еще по утрам губы опухшие, как после поцелуев, — тихо шепнул мне Тимур, кивнув на Андрея.

А я так и продолжал сидеть с отвисшей челюстью от всех этих новостей.

Точно, гомосятина заразна.

Часть 17

К тому, что Николаич обратится ко мне с вопросом, я был морально готов. А вот командир — нет. Вначале он меня увел к огородам. Долго рассуждал на тему удобрений и о занятиях сельским хозяйством. Я понял, что если начнем с пестиков и тычинок, то до сути доберемся не скоро. И сразу сообщил, что презервативы у меня в наличии имеются. Мы с Тимом так обходимся, а Женька с Лёвой явно на минеты налегают.

Николаич закашлялся и (о диво!) засмущался.

— Тебе всю технологию рассказать? — поинтересовался я.

— Нет. Так-то я в курсе. Растянуть, вставить, — пробормотал Николаич. — Я больше интересуюсь, как вы до и после моетесь.

— Вот с этим сейчас засада, — пожаловался я. — Мыла нет. Так что мы в последние дни чередуем это дело с минетами.