Форс-мажор – навсегда!

Целый день пытались нас поджечь — швыряли бутылки с зажигательной смесью. Некачественная у них смесь — не горела абсолютно. Этой смесью пожары гасить бы, что ли… Может, бензин разбавляли? Хотя один упрямый свою бутылку все-таки зажег — прямо под собой. Бойцы наблюдали процесс аутодафе со второго этажа, громко выражая сочувствие.

Ночь:

Боеприпасов изначально немного. За двое суток осады их, само собой, не прибавилось. Кроме того, подсело питание у рации, двоих серьезно зацепило. Хотя продержаться могли еще долго — хорошее укрытие, о котором «ястребки» не подозревали, — коридор второго этажа, примыкающего к общежитию корпуса. Оттуда выходили на огневые позиции, туда же возвращались на отдых. С продуктами — без особых проблем, с водой — тоже. Запаслись накануне, как знали!

За полночь от руководства поступило дальнейшее распоряжение: всем выходить и прорываться к правительственному зданию, где располагалось управление ФСБ. (Почему не двое суток назад?)

Сначала думали, что пойдем на прорыв все, с боем, но, установив места расположения чеченских снайперов и пулеметчиков, поняли: тогда и ляжем все!

Пришлось таки вызывать огонь на себя, прикинув: тяжелая артиллерия федералов — не снайперская винтовка с оптикой, огонь менее точен, и боевикам достанется больше. Так оно и получилось и здорово помогло, когда выходили из окружения…

Попросить артиллеристов усилить обстрел уже не могли — рации отказали напрочь. Но федералы вели огонь по своей инициативе. Была надежда, что эта их инициатива не сойдет на нет.

Ан сошла. На нет. Аккурат когда двинулась последняя группа, токмаревская. Ну далее известно: «ястребки» вдогон и… впросак: шестерых абреков — в распыл, самого Къуру — по башке и волоком до управления ФСБ.

День третий:

О федеральных войсках, спешащих на всех парах к правительственному комплексу, — ни слуху ни духу. (Поспешай медленно.)

Все, кто был, включая прорвавшихся омоновцев, расположились по периметру в огневых точках, согласно плану обороны. Фланги защищены с одной стороны зданием МВД — оно тоже оборонялось, с другой — зданием Координационного центра, в котором еще держалась кучка милиционеров. Плюс бронетранспортер, расположенный прямо перед фасадом и сдерживающий боевиков пулеметным огнем.

Так, за обоюдной пальбой, и не заметили, как стемнело.

Токмаревская интермедия со «спецсредством» весьма небесполезной оказалась:

Плененный Къура потек: группа вот-вот должна подойти с гранатометами «Шмель».

И откуда она вот-вот должна?

Во-о-он оттуда!

Что ж, запаслись на всякий пожарный огнетушителями, сосредоточили прицельное внимание на указанном секторе, ждали, дождались, встретили достойно, отструячили (разумеется, не из огнетушителей!)…

А где у тебя, Даккашев, кузоватики гнездятся? (Безымянный остряк-самоучка озвучил-переиначил рекламный ролик: «У Людмилы Кузоватовой семь девочек. Все они сейчас в Чечне и все носят белые колготки. Какое средство вы выберете? “Паркер-Хейл”? Или “Галил”?.. Нет! Я выбираю СВДС! Только снайперскую винтовку Драгунова,7,62 мм!»). Семь не семь, но три гарные дивчины-кузоватики выпали из гнездышек после трех прицельных выстрелов стеклянноглазого Юзона…

День четвертый:

С утра пораньше подоспела колонна федералов. Вместе с ними — спецподразделение ФСБ. («О! Наши!» — среагировал Юзон. Принадлежности к Конторе никогда не афишировал, но и не скрывал.)

— Наконец-то! Где вас черти носят?!

— Да мы как только, так сразу!

Тут же организовали оборону всего квартала, расположили технику — танки, БТР. То есть армия занялась прямым своим делом. Поставили заградительный огонь — абреки поутихли.

Понятно, питерский ОМОН при этом отнюдь не отсиживался в подвале, гадая-стеная: вызволят? не вызволят?

— Сколько вы убили людей?

— Ни одного!..

Скромность — признак ума…

Крякающее вранье, что фанатики непобедимы. Утка!

Никаких геройств с их стороны, типа лазанья по стенкам с криками «аллах акбар!», не замечено. Язык силы им доступен. По опыту, единственный доступный им язык.

Армия вернула бы контроль над городом за считаные дни.

БЫЛ БЫ ТАКОЙ ПРИКАЗ!

Все, засевшие в правительственном комплексе, не сомневались: через пару дней боевиков погонят каленой метлой, поганым железом… хоть так, хоть эдак вышибут.

И был приказ… НЕ ТАКОЙ… Приказ был — эвакуироваться.

Блиннн! Что ж мы, на старые квартиры? Не смеют, что ли, командиры?..

Приказы не обсуждаются. Выполняются!

…Бандиты явно не ожидали такого подарка. На радостях неделю ошалело носились на уазиках по городу, размахивая зелеными тряпицами, расстреливали беззащитное небо из автоматов, не щадя боезапаса. Чего проще — драться с тем, кто не ударит.

А для Токмарева командировка закончилась в Ханкале, куда он с отрядом убыл, согласно приказу и уставным положениям.

Не было большого драпа, как преподнесло ТВ.

Организованный отход — да.

Сильнейшее недоумение — да.

Эмоция «с-с-сволочи!» (не уточняя, с чьей стороны) — да.

И мысль: ни ногой сюда больше, ни ногой! блиннн!..

Он полагал эту летнюю (третью по счету) высокогорную командировку последней.