Форс-мажор – навсегда!

Никто не знает, какой ущерб нанесен от радиационного заражения жителям сел Бомт-Оьвла и Брагуны. Доподлинно установлено лишь появление здесь одичавших коров и овец, совершенно лишенных шерсти, с выпавшими рогами… Верно и то, что было захоронено немало трупов без единой царапины, бывших пациентов Горячеводской и Брагунской психиатрических лечебниц, которых война выгнала из-под крыши.

Наконец, рыбным запасам Терека нанесен непоправимый урон. Сами браконьеры жалуются, что спрос на икру и осетрину в Грозном катастрофически падает, несмотря на дешевизну этих деликатесов (вдвое дешевле, чем в Махачкале). Никто не желает рисковать здоровьем, даже если голод поджимает… И хочет того федеральное командование или нет, а вспять, в Чечню, река не потечет — заражение распространяется на весь Каспий, с которым, как известно, Ичкерия не граничит.

Теперь об угрозе иного рода. Могильник может служить неиссякаемым арсеналом для создания самодельных взрывных устройств, способных распылять радиацию на большие площади. Достаточно, скажем, в коробку из-под обуви вложить обычную противопехотную гранату, засыпать ее радиоактивным песком и все это рвануть где-то в многолюдном вокзальном помещении или в торговом зале супермаркета российских городов… От одной такой мысли становится не по себе.

Хотим мы того или нет, но у безумцев из числа непримиримых типа Марзабека Абалиева всегда будет козырная карта для шантажа в виде россыпей радиоактивных отходов близ того же Толстой-Юрта.

Может быть, Москва захочет все-таки обезвредить, пока не поздно, ядерный арсенал террористов?

Соб. корр.»

Все так. Цель публикации в «Часе треф» двоякая.

Во-первых, укрепление позиций небезызвестного питерского Бешара как лояльной и разумной величины — в противовес «непримиримым безумцам»: «Тебе из Санкт-Петербурга легче поднять тревогу по этому факту… Все будет хорошо, лишь бы не было войны». Бешар Даккашев (как насчет родства с «непримиримым безумцем» Къурой Даккашевым? Или фамилия у них столь же распространенная, как у нас — Сидоров… Кузнецов, Смирнов?) — глава чеченской диаспоры в Питере. Готов к конструктивному диалогу. Блаженны миротворцы. Не воевать, а торговать.

Во-вторых, завуалированный под сочувствие «наезд»: «неиссякаемый арсенал для создания самодельных взрывных устройств… козырная карта для шантажа в виде россыпей радиоактивных отходов… хотим мы того или нет…» Хотим! Мы, Даккашевы, Абалиевы, Рыдаевы, Дуриевы, хотим и рыбку съесть (ну не съесть, но накормить россиян по сходной цене — осетринка там, икорка…), и в лужу не сесть (пусть Москва сама обезвредит, а если у нее руки не доходят, то она в курсе — ядерный арсенал у нас ого-го!).

…Очутившись в окрестностях Бомт-Оьвла, Токмарев убедился: публикация в питерском вольном «Часе треф» не блеф-страшилка (кто бы ее, публикацию, ни организовал… да сам Бешар, наверняка!).

Загажено. Абсолютно.

Мощно фонящие пятна — сплошь и рядом. Не обладай он МКС-01 и опытом дезактиваторщика, вляпался бы сверхнормативно. А так — схватил, конечно, дозу, но в пределах допустимого.

(Когда зимой 1987-го на ЛАЭС испытывали дезактивирующую пленку-напыление, Токмарев, пластами отдирая ту пленку в ЦЗ, то бишь в центральном зале, получил рентгенов поболее — на три месяца перевели в чистую зону. И ничего…)

Безлюдно. Абсолютно.

Лишь однажды на пути Артема попался человек и… лучше бы не попадался.

Сказано: если вам угрожают, нужно сделать предупредительный выстрел — в голову. Шутка…