Форс-мажор – навсегда!

Какие тут шутки! Не тут. Там. В каждой шутке есть доля правды. Львиная доля — если ты ТАМ.

Полуголый человек в грязном рванье возник будто из-под земли на расстоянии тридцати метров и пошел-пошел на Токмарева с безумным криком: «Убью! Убью! Убью!»

Э, нет. Поглядим, кто кого убьет.

Артем срезал человека одним выстрелом (угу! предупредительным… в голову). И, обсмотрев тело, понял, что безумный крик — следствие общего безумия несчастного. Грязное рванье — остатки больничной пижамы. Лицо птичье, характерно олигофреничное. Очевидный бывший пациент психушки. Цирк разбомбили, а клоуны остались. Разбежались кто куда, но далеко не убежишь…

— Сколько вы убили людей? — Ни одного!

Угрызения совести? Где-то корябнуло. Хотя для очистки той же совести Артем промерил труп дозиметром: олигофрен внушительно фонил, явно более 50 грэй в нем сидело — летальная лоза. И без токмаревской пули протянул бы максимум неделю (с момента облучения! а которые сутки «клоун» уже блуждает?) — потом внутренние кровоизлияния в желудочно-кишечном тракте и… Но тем не менее корябнуло — ведь живой был, полу-, но живой.

Брысь! На войне как на войне. «Убью! Убью! Убью!» — зачем кричал человек? Да и не человек уже… Сродни живым мертвецам-муляжам из «Сталкера». Человек есть прежде всего разум. Чего нет у клоуна-муляжа, того нет. А не срежь пуля олигофрена, тот, чего доброго, увязался бы за Токмаревым, вопия и агрессируя, — непредсказуемо. Смерть — избавление. И для живого мертвеца, и для Артема. Он лучше Архара приветит. Ар-рх, псина, ар-рх! Тушенку хаваешь?.. Пошли, дурашка. Нам через всю Зону — пехом, пехом…

Через всю Зону, ту что на мониторе, Артем до возвращения Марика, разумеется, не успел. В «Сталкере» даже на самом первом уровне часы и часы требуются, чтоб…

Правда, одного настырного Токмарев таки победил… три раза. Настырный — с физиономией а ля cacodemon и с фигурой а ля mancubus (кто знает «Doom-2» — поймет; кто не знает — редкостный ур-род!).

Тот настырный встречал игрока, почти профессионально приняв «стойку всадника», преграждал путь, провоцировал на поединок.

Артем регулярно вырубал ур-рода, применяя и маваши тоби гери (круговой удар в прыжке), и маэ тоби гери (прямой удар в прыжке), но ур-род, полежав-полежав, вскакивал и хроменько догонял Сталкера, напрашивался на новую порцию звездюлей.

Наконец Артем применил канцэтцу гэри (удар в колено) — и ур-род пал недвижим, больше не привставал и не приставал. Слабое место у caсodemon-mancubus-а — коленные чашечки, оказывается. Не сразу и обнаружишь, с третьей попытки…

Дальше, дальше! Вперед! К Золотому Шару!

Токмарев и не заметил, как всерьез увлекся.

Но — отвлекись, Артем.

Марик с Бойкотом вернулись…

— И как, Арт?

— Занятная бирюля, — с фальшивой снисходительностью оценил Токмарев. (Какого черта вернулись так быстро?! Погуляли бы часок… другой… Только-только вник!) Я тут одного ур-рода с третьей попытки, но все-таки замочил.

— Голова — как, спрашиваю!

А и впрямь! То затихающее, то усиливающееся, но постоянное после декабрьской контузии мучительное потрескивание прекратилось. Артем осторожно повертел головой, согнулся в поясе, откинулся назад, резко присел на корточки — исчезло, исчезло!

— Ма-арик?!

— А я тебе что говорил? Поиграй-поиграй, расслабься! Помнишь, программку подгрузил? Ага?!

Ага. Марик с новосибирцами состыковался — у них целая игротека создана, игротека «Здоровье». Успешна при лечении головных и поясничных болей, гипертонии, бронхиальной астмы, патологических пристрастий, для снятия пограничных состояний. Сюжетом, точнее фабулой, игры управляют физиологические характеристики — температура, пульс, биотоки мозга, сердечная мышца. Залог выигрыша — в саморегуляции. Погружаясь в стресс соревнования, пациент должен расслабиться, снять напряжение и тем самым предотвратить нарушение функции… Немцы, скандинавы, штатовцы, даже латиноамериканцы сразу за нашу разработку схватились, а мы — как всегда… Но у Марика с новосибирцами контакт, вот и…

— Надеюсь, ты с ночевой, Арт? Я тебе еще один сеанс перед сном вкачу, и забудешь про свою голову как страшный сон!.. А пока — жрать будем или нет, в конце концов?! Зря ходил?!

Не зря. Марик натащил полуфабрикатов в целлофане — салат «оливье», винегрет, кнели, селедка под «шубой» (не рыба-фиш, конечно, ну да рыба…) Водка — литровая матовая «Golden Moscow». Горячий обед, холодные закуски, пристойный алкоголь. А башковитые оба-два вполне удовольствуются «Великой стеной» и «Вискасом». На кухню! Все на кухню!

— Помочь? — предложил Артем, в смысле со стряпней.

— Сам! Не вмешивайся! — Марик запоздало реабилитировал былую хлебосольность юдинского дома.

— Я было почти решил, извини, что ты в детство ударился! — полупризнал ошибку Токмарев.

— А! Про игрушку?! Наука умеет много гитик, Арт! — возясь с духовкой, молодцевато откликнулся Марик.

— И про игрушку… — Со «Сталкером» понятно, а как изволите толковать плюшевого мишку с автоматиком, подростково-грозные листовки «dead serious» и вообще… — И вообще…