Форс-мажор – навсегда!

Теннисный корт, укрытый полиэтиленовым одеялом, под открытым тусклым небом. Не сезон пока, не сезон.

Еще — спортзал. Подвальный, но весьма приличный, высокий. Аж с турником, кольцами, шведской стенкой, макиварой, гимнастическими матами, штангой в два центнера (если суммировать все «блины», рассыпанные там-сям). Но позабыт-позаброшен, в отличие от сауны. Зимой не отапливался и по весне оттаивал самостоятельно и постепенно — с неизбежными последствиями:

Маты в пятнах зеленой плесени.

Порыжевшие от легкой ржи «блины».

Макивара, пропитавшись сыростью, не спружинила от пробного гийяку-цки, обиженно-глухо отозвалась коротким «бу!».

А с кольцами и вовсе!

…Артем, тряхнув стариной, подтянулся, подъем переворотом, «угол», потом и «крест Азаряна». Есть еще порох в пороховницах!

Тут-то и лопнуло-крякнуло.

Он (“Ёпть!») рухнул на склизкий-плесневелый мат.

Рука? Порядок с рукой — чуть не вывернуло из сустава, но всего-то мышцу легонько потянул.

Голова? Любые спонтанные потрясения-сотрясения нежелательны, учитывая контузию. Терпимо, терпимо. Сложиться он все же успел. Не идеально, не до конца, но все же…

А вот в сжатом кулаке — деревянное кольцо с брезентовым оборвышем. Дежавю, блиннн!

Атавистически оглянулся (привлекут за порчу спортивного инвентаря!) и столь же атавистически запихал «улику» под тяжеленный мат (я не я! когда пришел, так и было!). Самокритично хмыкнул: кто тебя уличит-привлечет, балбес, если ты, похоже, первый и последний посетитель спортзала за истекшие полгода, а то и год!

Л-ладно, что здесь у вас еще?

Еще — десяток жилых отсеков типа «супер», оснащенных мебелью, электричеством, горячей-холодной водой и прочим-прочим-прочим. Выбирай любую!

— Я, пожалуй, эту — с видом на озеро. А ты, Катюх?

— Те-о-омуш! Что за игры! И я — эту. Нет, стой, не поняла. Ты против?

— Как тебе сказать…

— Так и скажи, блиннн!

— Не скажу, не скажу. Успокойся.

— Это ты успокойся! Только скажи — я вообще в гараж уйду ночевать… и дневать!

Угу, был еще и гараж — полуподземные и, надо полагать, уже оборудованные (ибо запертые) боксы — для катеров? для прибывающих на природу иномарок? Но не для Катюхи. Мы ж, мужики, не изверги, блиннн!

Однако умеет, умеет слабый пол держать мужиков в состоянии пусть неосознанной, но вины:

— Живи где хочешь, Катюх! Здесь — значит, здесь.

— В одолжениях не нуждаюсь!

— Перестань! Я тебя прошу!

— Во-о-от, уже лучше! А как просишь?

— Слезно, блиннн!

— Уговорил, речистый!.. Давай тогда сразу тахту передвинем?

Начало-о-ось!.. А с другой стороны — куда ее селить? Не в гараж ведь в самом-то деле! (Мысль об оставшихся свободными номерах куда-то бесследно улетучивается, блиннн!) Не на улицу ведь ее гнать!

Улица — относительно. Но:

квадратные, хлюпающие грязью трехметрово-глубинные провалы будущего фундамента с хищными арматурными столбами (даже не нулевой цикл),

средний подъемный кран со стометровкой рельсового пути,

штабель бетонных плит-перекрытий,

пустые неостекленные глазницы окон второго-третьего этажей,

щербатая кирпичная кладка недостроенных стен,

навечно застывшие кадки с цементом…

Надо понимать, с размахом задуманная и недовоплощенная база отдыха для трудящихся режимных предприятий (ЛАЭС? НИТИ? ГОИ?). Долгострой. На скорую руку решили поставить дело на широкую ногу. Тут откуда ни возьмись появился… рынок. И заморозили… до лучших времен, если они вообще наступят.

Наступят, наступят! Уже наступают. На пятки. Нашелся доброхот! «Доброхот»… Мы вам тут делаем красиво, а вы нам это все — в субаренду. Лады?

Лады-то лады. Деваться все равно некуда и не на что. Но… неужели здесь будут очередные владения новоросса имярек — с колючей проволокой по периметру, с ризеншнауцерами, спускаемыми с цепи на ночь, с оргиями маргиналов за крепкими-неприступными стенами?!

Тьфу-тьфу! Перекреститесь! Здесь будет специализированный санаторий для «чернобыльцев» и доморощенных работников ЛАЭС, НИТИ, ГОИ, на чью долю выпал ненормативный стронций, а также другие излишки нехорошие.

Благо? Благо. А можно ли безоглядно доверять «Доброхоту»?!

Вы мне это прекратите! Во главе «Доброхота» — О. Гомозун, давний сосновоборец, наш! И папаня у него сами знаете где, в каких высотах. И почему безоглядно? Гарантийное письмо — нате. Беспроцентную ссуду (не «Доброхоту», от «Доброхота»!) на социальные нужды-статьи ЛАЭС, НИТИ, ГОИ — нате. Совместно утвержденный график сдачи объекта — нате.

Так что Олег с главами всех режимных предприятий Соснового Бора — вась-вась.

Особенно с ЛАЭС…

А как же! Близняшки Ленка-Маринка — дочки директора флагмана бывшей советской, ныне российской энергетики. И они же — бывшие одноклассники ныне доброхота Гомозуна.

— Что вы о нем можете сказать?

— Только хорошее!

— Вот и хорошо!

…До массового заселения санаторных номеров далеко, не все готово. И апрель — дурацкий месяц. Подледная рыбалка, лыжные трассы, мороз и солнце, день чудесный — как бы поздно. Пляжный волейбол, золотистый загар, шашлыки на природе, заплывы на дальность — как бы рано.