Формула всего

Глава тридцать первая

Ангил мэрибэн на мэрна[90].

Холодный ветер продувал вершину. Драго проснулся еще до зари, совершенно задрогнув. Он спустился вниз, к водоему, но сон уже облетел с него, и цыган стал освежевывать зайца. Подарок от муло пришелся ему по вкусу.

Над холмом расцвел пестрый день. Драго решил завершить начатое вчера путешествие вокруг холма. Склон, обратный тому, где находился пруд, был гораздо круче. Ракушечник лежал собранный в продольные кривые морщины, кое-где обрушенные и раздробленные, словно по нему карабкался дракон – настолько тяжелый, что камень крошился у него под ногами. Не успел цыган подумать об этом, как тут же нашел подтверждение своим догадкам. На земляном участке грунта отпечатался глубокий след неведомого чудовища. В нем успела скопиться лужа. Если бы Драго лег рядом с ним, след превзошел бы его в длину на целый локоть! «Мать твою копытом!» – присвистнул цыган.

На торфяник он вернулся в больших сомненьях. Рядом с остывающим пепелищем лежал огромный лещ.

– Кормят как на убой, – Драго поднял рыбу за хвост и вечером закоптил ее на прутьях ольхи.

Ночь и следующие сутки прошли без приключений, но в сумерках снова явились мули. Они делали жесты, призывающие цыгана идти за ними.

– Зачем? – Драго даже не встал с лежанки.

Мули зашелестели.

– Ох, дело, – цыган взял в руки толстую короткую палку и последовал за мулями. Они повели его прямо туда, где он видел гигантский след. Драго, впрочем, не испугался. Дракон – не божья коровка; заметишь издалека.

Посреди склона мули выстроились в кружок, и один из них, отделившись от прочих, протянул цыгану пучок травы.

– Я траву не ем, – пошутил Драго, а сам с подозрением поднял на дающего взгляд глубокий и тяжелый. Тот настаивал. Драго взял пучок в руки. Мули заухали и запрыгали. Потом они гранитными кусками выложили на земле круг диаметром с колесо кареты и почтительно расступились.

– Разрыв-трава?!

– У-у-у! – восторженно затянули мули и стали показывать, что ему надо делать. Копируя их, Драго сплюнул в руку и растер в ладонях тонкие сухие стебельки.

– С Богом! – цыган перекрестился и бросил труху в центр круга. Земля ушла из-под ног. Драго опрокинулся на спину и на секунду совсем потерял соображение, где есть верх, а где низ. Когда он пришел в себя, перед ним зиял глубокий проход, а мули ныряли туда с лета один за одним – вперед головами. Драго полез за ними.

Столько золота в одной куче он не видел ни разу в жизни! Оно лежало внутри пещеры, на шершавом каменном полу.

Растолкав суетящиеся привидения, цыган упал на колени и стал лихорадочно выбрасывать золото горстями наружу, как будто боялся, что земля вновь захлопнется и он останется с носом.

Ушибленные мули подпустили вокруг себя изрядную порцию гадостного смрада. Не обращая на них внимания, Драго все еще выкидывал золото. Проход оставался открытым. Сквозь него в пещеру косой полоской проникал свет луны. Цыган поднял с пола монету и поднес ее поближе к глазам. Герцог на ней был точно такой, как на всех дукатах. Память все перебила:

– Мне важно, чтобы я вернулся не на пустое место.

– Не вернешься ты на пустое место…

– У меня есть друг – Герцог, он за тобой присмотрит.

– А ты ему доверяешь?

– Воржа! – закричал Драго, а своды пещеры отчетливо повторили:

– Воржа-воржа-воржа-воржа…

Цыган прислушался к раскатистому эхо и позвал снова:

– Воржа!

– Воржа-воржа-воржа-воржа…

– Я люблю тебя!.. Слышишь?!

– Шиш-шиш-шиш-шиш…

Драго вылез на воздух и, стащив с себя рубаху, скрутил ее в узел, нагрузил монетами и отнес добычу к пруду. В ту же ночь он сделал еще три ходки, не сумев захватить и половины клада, однако жадность его пресытилась, и он больше не гоношился.

– Воржа, – ласково изрек Драго в свой последний заход, и послушное эхо отозвалось ему, как надо.

Все мули куда-то пропали. Последний из них – зачуханный и мелкий – вертелся над золотом, как комар вокруг головы, пока Драго не пихнул его носком сапога и почти сразу же пожалел об этом. Невзрачный муло завонял нестерпимо.

– Сгинь, тухлятина! – прикрикнул цыган, и призрак улепетнул, но противный запах остался, и цыгану волей-неволей, пока он подбирал с земли деньги, пришлось его нюхать с омерзением и брезгливостью.

Глава тридцать вторая

У кого голова золотая, тому это кнутом не нужно доказывать.

Любовь – самое главное волшебство. Ай да Роза! Я к Коряге за мудростью, а тут Розины слова.