Формула отбора

— Кайи и кайры, на женской половине дворца без разрешения вам запрещается использовать магию. — Среди участниц прокатился удивлённый гомон. — Это для вашего же блага! Целая армия слуг ждёт, чтобы исполнить любую прихоть. Недовольные могут подняться и покинуть зал. В дальнейшем мы это обсуждать не будем.

Вот так новость! В правилах о подобном ничего не говорилось. Но переживать по этому поводу я точно не собираюсь, наоборот, вздохну с облегчением.

Шантара поднялась первой, уронила салфетку по принятому здесь обычаю и, недовольно взглянув на распорядительницу, произнесла:

— Я устала. Если других замечаний нет, хочу начать готовиться к отбору.

Рия легко согласилась:

— Конечно, кайра. Вас проводят, — и щёлкнула пальцами.

От стены отделились сразу несколько эльфиек: они не обслуживали нас во время обеда, а стояли навытяжку, словно оловянные солдатики. Прежде чем Шантара покинула обеденный зал, Гальс обратился ко всем ещё раз:

— Завтрашнее испытание начнётся в девятом периоде. Увидимся после завтрака.

Хорошо, что не на голодный желудок. И на этом спасибо, господин придворный маг.

Девушки поднялись из-за стола. Ко мне, как и к остальным, подбежали две эльфийки. Обед закончился, началась вторая фаза отбора.

Глава 26

Провожатые оказались очень словоохотливы. Они трещали всю дорогу, то восхищаясь образом снежной королевы, то гадая, какие же испытания ждут участниц. Очевидно, по статусу эльфийки были кем-то вроде фрейлин, а не служанок.

Меня так и подмывало спросить о Верноне: как он провёл последнюю неделю, искал ли свою наложницу или оставался во дворце. Но я так и не решилась: за нами шли остальные участницы, которые могли подслушивать.

В этот раз нас разместили во дворце — в его женской половине. Бунгало, по всей видимости, предназначалось для парочек: господина и наложницы, ну, или фаворитки… А жаль, хотелось ещё раз полюбоваться красотой волшебного элейского сада, вдохнуть чистый, наполненный ароматом цветов воздух, поглазеть на ангелочков-фэйри.

Эльфийки распахнули светлые двери.

— Ваши покои, кайя Линара.

Внутри уже суетились сайи. Две из них подбежали и помогли разуться. Ноги действительно гудели от усталости. Каково же было моё удивление, когда я ступила на ковёр. Невероятно! Словно идёшь по тёплой, как парное молоко, воде. Через несколько минут усталость как рукой сняло.

Комната и смежная с ней спальня уступали по размерам покоям Вернона, но были не меньше тех, где поселила меня Линара, и выглядели весьма симпатично: стены отделаны нежно-сиреневым шёлком, уютные диванчики, светлые шкафчики, ничего тёмного. Кровать под балдахином застелена розовым покрывалом.

Сайи помогли мне раздеться и проводили в купальню. После водных процедур сразу потянуло в сон. Все мысли улетучились и, едва коснувшись подушки, я уснула.

Выспаться не удалось. Сознание снова переместилось домой, в родную московскую квартиру.

Напротив тикали любимые напольные часы — подарок бабушки. Но их звук не мог заглушить того, что творилось в спальне.

ПРОДОЛЖЕНИЕ

Бесплотной тенью я скользнула в приоткрытую дверь и… обмерла. Наша семейная кровать и Лёшка, стоящий на коленях. Сильные пальцы ласкали роскошное тело — нет, не Таиры, а Евы. Сжимая пышные бёдра, он яростными движениями погружался в её лоно. Ноги бывшей подруги лежали на его плечах, пальцы с накрашенными красным ногтями впились в широкую мужскую спину.

Будто что-то услышав, муж обернулся.

— Не останавливайся! — взвизгнула Ева.

В этот момент я отчётливо увидела, как на её шее блеснуло ожерелье из нашей семейной коллекции. Гадина! К этим украшениям даже я не прикасалась, хранила в шкатулке. Драгоценности передавались из поколения в поколение уже многие десятки лет, это было традицией. Даже в годы войны, когда вокруг царили голод и разруха, бабушке удалось сберечь их. И вот, сейчас, на шее моей убийцы красуется удивительной красоты сапфировое ожерелье!