Форк 1941

По крайней мере, так рассказывал мне отец, наблюдавший сей процесс в первую половину 90-х и часто бывавший там. Возможно, деятельность Пермского НИИУМС была более значительна и важна, чем мне представлялось, но я о том, если такое и было, просто не знал.

Я оставил нехорошее внутри. И просто понадеялся на лучшее, не став портить своими «репликами из иного(?) будущего» приподнятое настроение окружавшим меня.

* * *

Шура-Бура и Ляпунов отчитались перед остальными по задачам, возлагаемым (и решаемым!) на «разрабатываемое ПО под прикладную тематику» для М-1. Спор у всех присутствующих, уже зарывшихся в книги по программированию из будущего, как-то сам, несмотря на усилия Иоффе, съехал в тематику системного ПО и создание языков программирования «этого мира». Дошло до идей «создать сразу лучший алгоритмический язык» с учётом «известного опыта из иной реальности». К удивлению присутствующих я угрюмо молчал, отделавшись от всех единственным восклицанием «сперва элементную базу подтяните»…

Ну, всё понятно – в теории программирования через залежи книг моих поднахватались, поднатаскались, продрались через первые буреломы, разобрали по костям чужой опыт и траблы имевшиеся рассмотрели, обрели некое просветление и понимание, перспективы академические с знаниями из будущего прикинули, мировыми основоположниками и мэтрами ИТ двадцатого столетия «тут» себя заранее ощутили… осталось дело за малым – когда и на чём всё это реализовать:-)

Вообще, Шура-Бура (он особенно – по причине своих личных скромных достижений ещё год назад) и Ляпунов почувствовали себя на кон… единственными (не считая попаданца) «крутыми прогерами» на весь СССР. Такие люди, как известнейшие академики-математики Колмогоров, Соболев и Виноградов вокруг с задачами, которые ранее невозможно было решить за обозримое время, увиваются и очередь образуют. И это помимо всех «заданий от Иоффе»…

* * *

Я отчитался за свою деятельность, а после начался мозговой штурм по поводу «большого плана по радиоэлектронике». В свете будущего выступления, презентации, так сказать, возможностей и перспектив ИТ, Иоффе перед ПБ сие оказалось весьма актуальным.

Итогом того была первая итерация будущего десятилетнего (до 1952) плана развития электровычислительной техники и программного обеспечения в СССР. Который позже, после обретения силы в виде официального документа АН СССР, оценки хозяевами СССР из ПБ и последующих распоряжений «сверху», будет тем, что будет претворяться в жизнь.

Всё по плану. Как и положено в СССР. Мало-ли что-там думает себе попаданец из кап-РФ…

Первичный набросок плана содержал вводную часть про перспективы, народнохозяйственное и научное значение, обязательные заклинания про передовую роль и всё такое. А далее в тексте плана шло следующее:

1. Оценка магистрального пути. Хотя и с общими словами о связке «ПО + элементная база». Освоение и внедрение в научных учреждениях и КБ, т. е. роль той самой первой сотни дискретных электровычислителей.

2. «Углубление и улучшение». Без слов о втором поколении, но явно подразумевая его. Элементы полупроводниковой базы и последующий максимально быстрый переход на второе поколение – с полным отказом от ламп в пользу транзисторов и других полупроводниковых комплектующих. Массовое использование ВТ в промышленности и ВУЗах.

3. Готовность к 1952 году к «третьему поколению» на интегральных схемах.

4. Последующая корректировка плана (в соответствии с реальными успехами) и переход, в случае удачи разработки и серийного производства, от ИС к сверхбольшим ИС. И к ПК!

* * *

Под грифом «основные» протоколы этих заседаний оставались и 5 и даже 10 лет спустя, начав приоткрываться только в момент появления первых настольных персональных систем. Слишком много вопросов у многих понимающих что к чему вызвали бы этапы, которые воплощались в реале. Конечно, слова по научном предвидении и великой силе плана озвучивались с высоких трибун, но то была дымзавеса для широкой публики, не способная одурачить некоторых высокоинтеллектуальных и имеющих широкий кругозор господ и товарищей. По обе стороны атлантического океана…

* * *

Конец августа 1941. Н.Е.Рожков.

Многие мои слова иногда имеют неожиданное продолжение. Тот разговор про песенку «Не плачь…» аж сам Берия снова поднял. Правда с иной стороны.

– Мы, конечно, внимательно изучили всё, что ты настругал в прошлом году после разговора об гуманизме по поводу правоохранительных органов вашей РФ и послевоенного СССР, но тема снова выплыла. Значит, «блатная романтика»?

Надо же – нашёл время для подобного разговора и во время войны… точно, про то, что будет «после Победы», тоже прикидывает и взвешивает.

– Товарищ нарком Лаврентий Павлович! Собственно говоря, то немногое, что я читал в сети – про «сучьи войны» после Победы, и про конфликты «классических» воров в законе и «отморозков из спортсменов» – это как… иллюстрация важных перемен и событий за пределами мест заключения, влияющих на исправительную систему. Ну и обратный процесс имеется – как та же «блатная романтика» и её вредное влияние на социум…