Флакон смерти №5

И теперь знала: да, это дело рук одного и того же, крайне жестокого и насквозь порочного человека. Человека, имени которого она не ведала, но он неоднократно убивал и был готов убивать вновь.

Однако заботы, связанные с воспитанием Антоши, а также разработкой цифрового носа, отвлекали ее от тревожных мыслей, и Зоя избавилась от навязчивых страхов и даже сопровождавшего ее какое-то время чувства, будто за ней следят.

Никто за ней, конечно, не следил, и никакой убийца исподтишка за ней и ее семьей не наблюдал – все это было плодом ее чересчур буйного воображения. И все же она бы многое отдала за то, чтобы этого монстра наконец поймали.

Однако он, совершив новое убийство, все еще оставался на свободе.

Радовало Зою то, что гениальный драматург Стасик, которого следственные органы снова помурыжили и в очередной раз оставили в покое, на время и последнего, и предпоследнего убийства имел железное алиби: он находился за границей на каком-то престижном театральном фестивале и ну никак не мог совершить этих злодеяний.

Зоя время от времени встречалась с ним и, попивая кофе и поглощая пирожное, слушала последние сплетни из мира театра и кино, заодно узнавая о новых, крайне амбициозных, планах гениального драматурга.

По сути, он был единственным ее окошком в другой мир, вне ее семьи, Центра и разработки цифрового носа.

В этот другой мир она попадала все реже: дел было невпроворот. Однако когда гениальный драматург прислал ей и Андрону, как он делал это и прежде, билеты на премьеру одной жутко концептуальной пьесы, на этот раз не своей, а одной чрезвычайно многообещающей авторши, Зоя, не раздумывая, приняла приглашение. Андрон был не в восторге, когда узнал, что ему предстоит снова посетить новомодное представление, но Зоя сумела его убедить, что не стоит забрасывать светскую жизнь.

На премьере, проходившей в одном из небольших театров в центре столицы, Зоя высмотрела бороду и очки Стасика, а также его мелькавшую то тут, то там черную шапочку с красным помпоном. Расцеловавшись с режиссером, она услышала его радостный вопрос:

– О, и вы тоже тут? Как здорово! Это ведь элитная премьера, только для «своих»!

Ничего не понимая, Зоя ответила:

– Но ведь ты сам прислал нам два приглашения?

Стасик, отчаянно маша кому-то знакомому, ответил:

– Нет, ты посмотри, как она себя перекроила у пластического хирурга, это просто ужас какой-то! А, что ты сказала? Нет, я ничего вам не посылала, ты что-то напутала. На премьеру своих пьес, как ты знаешь, я вас всегда зову, а зачем мне рассылать приглашения на премьеру чужих? Ведь самый важный драматург современной России – это, вне всякого сомнения, я!

Умереть от скромности гениальному драматургу явно не предстояло, и Зоя, которую он оставил одну, с распростертыми объятиями ринувшись к той, перекроенной пластическим хирургом, которую он только что поносил, с широченной улыбкой и дружескими поцелуйчиками, уставилась на его черную шапочку с реявшим над ней красным помпоном.

Ну да, записка, которая прилагалась к привезенной курьером посылке с приглашениями, была напечатана, а не написана от руки, однако составлена она была от имени и с типичными оборотами гениального драматурга.

Может, он послал и тотчас забыл? Но нет, ни склерозом, ни болезнью Альцгеймера Стасик не пах, будучи субъектом не только крайне эгоистичным, но и на редкость здоровым.

– На тебе лица нет, – отметил муж, улучив минутку: на приеме он был нарасхват, любой и каждый, узрев его импозантную фигуру, бросался к мэтру со своими невзгодами и хворями. – Что-то случилось?

Заверив Андрона, что все в полном порядке, хотя это было далеко не так, Зоя ринулась на поиски Стасика, чтобы еще раз выспросить у него, точно ли он не посылал им приглашения на сегодняшнюю премьеру или, может, посылал, но запамятовал?

Она уже видела его колыхавшийся где-то вдалеке красный помпон и, продираясь сквозь пеструю толпу в фойе театра, где шел фуршет, размышляла о том, что же это все значит, ведь если не гениальный драматург послал им приглашения, то кто же тогда?

И в этот момент почувствовала его.

Тот самый запах, который она впервые ощутила в квартире Арины, а также на месте двух других преступлений.

Запах смерти, точнее, человека, сеявшего смерть, что стало своего рода его манией и болезнью.

Этот запах смерти на сей раз был гораздо более интенсивный и, что ужаснее, свежий. Словно тот, кто испускал его, находился рядом, на этом самом приеме.

И Зоя, едва не потеряв сознание и вцепившись в ближайший столик, с трудом совладала со своими эмоциями, потому что поняла: так и есть, убийца находится рядом.

Он был на приеме.

Держась за столик, она пыталась рассмотреть людей, которые, как разноцветные стеклышки в калейдоскопе, кружились вокруг нее, складываясь в причудливые узоры. Она повернулась, осознавая, что эпицентр запаха находится за ней, где-то рядом.

Очень близко.

И поняла, что он прямо рядом с ней. До Зои донесся мягкий вкрадчивый голос: