Флакон смерти №5

…Ту неделю она должна была полностью провести в ближнем зарубежье, аккордно посещая тамошние филиалы, – ведь без нее и ее дара они работать не могли. Андрон подключался по видеосвязи и, как обычно, тотчас околдовывал страждущих своим шармом и задавливал своей харизмой. Они верили, что он ставит им диагноз заочно, не подозревая, что скромная ассистентка мэтра, которая присутствовала во время этого сеанса общения, уже совершенно точно унюхала их недуг и переправила своему супругу по мобильному нужную информацию.

Ну да, конечно, не без обмана, но ведь людей-то спасали реально.

Однако то ли из-за сквозняков, то ли из-за выпитой по глупости ледяной воды Зоя, проснувшись посреди ночи в номере роскошного отеля, вдруг поняла: горло жутко дерет.

Простуда за ночь не прошла, а, наоборот, усилилась, и, что ужаснее всего, у нее полностью заложило нос. То есть первейший инструмент ее труда, без которого дар и даром-то не был.

Отлежавшись два дня в гостинице и немного оклемавшись, Зоя вдруг поняла, что ужасно скучает по дому, мужу и по сыну.

Глупо, конечно, в таком расклеенном состоянии мчаться к ним, но совсем бессмысленно было оставаться тут, в чужой стране, в незнакомом месте – тем более что и в филиале Центра от нее с заложенным носом толку никакого не было: она не различала вообще никаких запахов.

Поэтому, объявив, что на этот раз приемы придется отменить, Зоя воспользовалась тем, что настали долгожданные выходные, а значит, муж считал, что она останется в отеле и будет отлеживаться, дабы на следующей неделе возобновить прием страждущих. На самом деле она отправилась в аэропорт и ближайшим рейсом вылетела в Москву.

Во время полета она пожалела, что приняла это опрометчивое решение – с ее насморком лететь было, конечно, опасно. Они были на высоте десяти тысяч метров, когда Зоя ощутила страшную головную боль, как будто кто-то медленно вводил ей через правую ноздрю раскаленную спицу прямо в мозг.

Вот что значит лететь с забитым носом, подвергая себя ненужному риску. Зоя вжалась в сиденье и закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Может, это инсульт?

Если так, то она, не исключено, скончается еще до того, как шасси коснутся взлетно-посадочной полосы. А ведь если бы она осталась в отеле и выждала несколько дней, ну, самое большее неделю…

Раскаленную спицу кто-то взял и безжалостно повернул.

Зоя не знала, что ей делать: обратиться к стюардессе? Закрыться в туалете? Вынуть из-под сиденья парашют и выпрыгнуть с ним из самолета, где из-за перепада давления в ее черепной коробке обыкновенные сопли заставляли ее чувствовать себя жертвой испанской инквизиции?

Она почувствовала, что слезы катятся у нее градом по щекам. Ну да, она сейчас просто окочурится в самолете, на высоте десяти тысяч метров, и ничего поделать будет нельзя.

А что, если все же выживет и после этой спицы в мозгу лишится своего дара? Эта мысль отвлекла Зою, и она стала размышлять о том, какая прекрасная жизнь у нее тогда начнется. По мнению Андрона, наверняка ужасная, но она сумеет убедить его, что это не так.

О, если бы раскаленная спица вонзилась прямо в ту внутримозговую гематому, которая наградила ее этим даром, – и проткнула ее насквозь!

Может, в ее соплях на высоте десяти тысяч метров над уровнем моря был какой-то тайный смысл?

Тут Зоя вдруг поняла, что спицу из ноздри кто-то уже вытянул. Боли не было, все прошло столь же внезапно, как и началось. Сколько точно длились ее мучения, она сказать не могла: то ли десять минут, то ли все полтора часа. Чувствуя себя совершенно измотанной, Зоя практически немедленно заснула и проснулась лишь тогда, когда пассажиров попросили пристегнуть ремни, потому что самолет шел на посадку во Внуково.

Надеясь на то, что дар у нее после припадка на борту лайнера исчез, точнее, убедив себя в этом, Зоя схватила такси и велела везти ее домой, к двум своим самым любимым мужчинам, мужу и сыну.

Андрон ведь не сомневался, что она находится за границей, отлеживаясь в номере отеля, Зоя уже предвкушала встречу с мужем и вдруг поняла, что испытывает острое желание. Она даже стыдливо покосилась на водителя – знал бы он, какие картинки у нее вспыхивали одна за другой в мозгу! В том самом, где еще недавно копошились раскаленной спицей.

И где засела гематома, принесшая в ее жизнь дар, который ей был не нужен.

Отворив ворота и бросив чемодан на полпути к дому, ее дому, ее единственному дому, прямо на подъездной дорожке, Зоя устремилась вперед почти бегом. Открыв дверь, она прошла в холл – время было уже вечернее. Она взбежала по воздушной лестнице, предвкушая встречу с Андроном. О, она так хотела заняться с ним любовью, она так хотела…

И вдруг остановилась на середине коридора как вкопанная. Волна дежавю накрыла ее – ведь все это уже было, только не здесь, а в волшебном доме, в том самом, который позднее сделался логовом маньяка.

Да, она хотела заняться с Андроном любовью, но все дело в том, что кто-то уже занимался с ним любовью. До Зои донеслись его раскатистые вздохи и томные женские стоны.