Читаем Флаг миноносца полностью

Земсков пытался уснуть, но это не удавалось. Перед глазами стояло лицо Арсеньева - не мертвого, а там на кургане, в Павловском, когда он давал Земскову свое последнее приказание. "И еще говорят - смелого смерть не берет. Глупости! Только смелый умирает, как человек, а трус, как баран на бойне".

Меньше всего думал Земсков о собственном положении. Этот арест казался ему дурацкой шуткой при самых неподходящих обстоятельствах. Ему не пришло в голову и то, что его самовольный выход на поиски пропавшей машины смогут изобразить, как попытку скрыться от трибунала. Постепенно мысли его тускнели. Представилось озабоченное лицо матери, когда Андрей пришел с фонарями под глазами и разбитым носом после первого урока бокса. Она тогда ничего не сказала, тут же поверила, что ее сын не подрался где-нибудь у пивной. Вспомнилась ленинградская квартира, взорванная бомбой во время блокады. Потом ему показалось, что он идет по проспекту Майорова, поворачивает к Исаакию. На соборе развеваются морские флаги, огромные, как облака. И тут же он оказался внутри собора, в кабине пулеметной машины. К дверке кабины подошла Зоя. Она просила, чтобы Андрей взял ее на передовую, только у Зои был не ее голос. Это голос Людмилы - глубокий, протяжный. Он понял, что это действительно Людмила. Как она попала в Ленинград? Ему стало спокойно и хорошо. Машина исчезла. Они были в шалаше, завешенном плащ-палаткой. Андрей пытался обнять Людмилу, но она отталкивала его, повторяя его имя.

Земсков открыл глаза и тут же вскочил на ноги. Солнце уже село. Кроны деревьев за окном чернели на розовом фоне неба. Рядом с Земсковым стояла Людмила.

- Ты? Я думал, ты мне снишься, - он протер глаза кулаками. - Крепко я спал?

- Нет. Жалко было будить. Только дотронулась, и ты вскочил. Слушай, Андрей, Будаков пытался связаться с Яновским, потом с дивизией, теперь пробует с опергруппой. Текст радиограммы мне ребята показали. Написано, что полк попал в окружение из-за ложных данных разведки, что Будаков принял командование после смерти Арсеньева, а тебя арестовал, причем ты оказал вооруженное сопротивление.

- Черт с ним, Людмила! Сейчас есть дела поважнее.

- Знаю, но ты понимаешь - после такой радиограммы он легко пристрелит тебя, потом скажет, что ты хотел убежать. Он же ненавидит тебя.

- Глупости! Не посмеет. Присядь-ка...

- Нет, ты садись. Раньше всего поешь. Вот консервы, хлеб. Выпить хочешь?

Земсков с благодарностью посмотрел на нее. Пить он не стал, но фляжку подвесил к поясу. Пригодится. Пока он ел, Людмила рассказывала:

- Кругом все тихо, но когда Бодров сунулся к Павловскому, сразу наткнулся на заставу. Будаков хотел похоронить Арсеньева здесь. Николаев и другие не допустили. Положили его не в снарядный ящик, а в настоящий гроб и обили кругом цинком из патронных коробок, чтобы можно было далеко везти. А мне все кажется, он войдет сейчас, подаст команду, и сразу - все в порядке: "Полный вперед!"

Земсков взял ее за руку:

- Людмила, ты знаешь про флаг?

- Все знаю. Даже то, что ты собрался в Павловский. Мне Валерка сказал. И я иду с вами.

- Это ты брось! - Земсков не на шутку рассердился. - Вот болтун проклятый! Завалит все дело.

- Андрюша, - она села рядом с ним, - так он же только мне. Мне! Понимаешь? И ты не спорь. Я иду с вами. Я здесь знаю каждую балочку, каждый кустик. И знакомые у меня тут есть, если придется прятаться.

Земсков отрицательно покачал головой:

- Сказано - нет.

- Сказано - да! Можешь меня не брать, все равно пойду за вами. Ты помнишь, Андрей, еще в Егорлыке я просила взять меня с собой. Ты сказал: в другой раз. Я уже тогда... Не то говорю. А в Майкопе? Разве я струсила? Она вцепилась в его руки. - Возьми меня, Андрей. Увидишь, я пригожусь!

Земсков кивнул головой:

- Хорошо. Пойдешь. Когда совсем стемнеет, ждите меня с Валеркой вон там на огороде, у колодца. Пусть возьмет три автомата с запасными дисками, килограмма два тола и обязательно метра полтора бикфордова шнура. Гранат "Ф-1" - штук шесть и противотанковых столько же. Нет, не дотащишь.

- Я не дотащу? Что еще брать с собой?

- Остальное он знает. Да, зайди еще к Сомину. Возьми у него мой парабеллум. Володе можешь рассказать, но так, чтобы никто не слышал. Все ясно? Отправляйся.

- Есть, товарищ гвардии капитан!

- Ну, иди, гвардии Людмила! - он ласково хлопнул ее по плечу. Погоди, часовой стоит?

- Стоит. Автоматчик Петька из взвода Горича.

- Как же ты прошла?

- Залезла на сарай, оттуда на крышу и через слуховое окошко. Очень просто. Он бы меня пропустил, конечно, только на черта он нужен с его вопросами!

Земсков рассмеялся:

- У тебя уже опыт по части чердаков. Обратно так не иди. Подозрительно. Валяй прямо в двери. Пусть думает, что у нас роман.

Людмила вздохнула:

- Пусть думает...

Часовой беспрепятственно пропустил ее, а через час, когда было уже темно, Земсков выбрался по способу Людмилы.

Косотруб и Людмила ждали его в условленном месте. На обоих были надеты маскировочные комбинезоны.

- Все тихо? - спросил Земсков, натягивая комбинезон.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное