Физиогномика

В лексическом составе немецкого языка уже содержатся элементы физиогномики. Так, немецкое слово “внутреннее” — синоним “психического”. Поэтому переводить немецкое слово “внутреннее” аналогичным ему русским словом — значит исказить его, а перевести его как-нибудь иначе — значит лишить это слово присущей ему энергии противопоставления двух планов — внешнего и внутреннего.

То же самое можно сказать и о немецком предлоге “zw”. Слово как будто специально приспособлено для того, чтобы отмечать малейшие отклонения от нормы, “правильной” линии: чуть в сторону, чуть-чуть больше, чем следовало. Мы невольно вносим в наше рассуждение оттенок модальности и это объясняет — хотя бы отчасти — почему “zu” есть показатель долженствования: отклонение всегда бывает от должного.

Что такое “внутреннее” вообще, как его понимать?

Необходимо отойти от механического понимания

Мир предстает нам в виде разрозненных фактов. И “наука” как раз и берется отыскать законы, стоящие за этими явлениями. Однако она понимает эти законы чисто механически, как некие рычаги. И все же, возможно, есть много “спящих” законов, которые по каким-то причинам не действуют, уподобляясь рудиментам органов, которые на данный момент не востребованы. Анатомия показывает нам механическую модель человека, объясняет принципы работы рычагов. Физиогномика объясняет, почему в одном случае рычаг развит прекрасно, а в другом — отказывается функционировать.

Некий общий принцип: наука изучает “законы”, законы — эта некая константа в многообразии (то, что не меняется). Можно проследить одну и ту же кость у разных представителей животного мира, опознать ее, причем порой эта кость будет видоизменяться до “неузнаваемости” (подобно межчелюстной кости, открытой Гете). Но может быть и так, что множество совершенно разных костей имеют нечто общее. Так бывает в том случае, если эти кости принадлежат одному и тому же организму. Речь идет о некоем коэффициенте “причастности”. Например, сила тяжести тела слона будет влиять на все его кости, все его органы, скорость кровообращения.

Фауст мечтает “найти ту силу, которая держит мир изнутри”[20] (Гете), а мы бы сказали: сцепляет в одно целое все множество явлений, предстающих поверхностному наблюдателю как набор ничем не связанных фактов.

Процесс познания — это осознание все большего единства (“вахдат-аль-вуджуд” в исламе — единство сущего). Отсюда формула: гений соединяет то, что никто не может соединить, и разделяет то, что никто не может разделить (находит сходство и отличие там, где этого никто не видит). Гений — это тот, кто видит “внутреннее”.

Древние хорошо понимали, что истина выражается лишь энигматически. Непонимание этого — один из главных стигматов наивности нового времени. Ни один смертный не снимет покрывало Изиды... Хорошо, стань бессмертным!

Твердая скорлупа ореха — не просто защита, это ожидание острых зубов, способных разгрызть ее. В противном случае, орех мог бы быть пустым — содержимое было бы излишним.

В знаменитом китайском романе “Путешествие на запад” учитель трижды бьет Сунь У-куна палкой по голове, а затем, заложив руки за спину, покидает место для занятий. Ученики, не способные выйти за пределы (ср.: лук Одиссея) внешней стороны явлений, (остающиеся в плену “майи”), обрушиваются на Сунь У-куна с упреками: «Зачем ты своими неуместными вопросами рассердил учителя?” Но Сунь У-кун (преломленный Хануман) понимает, что учитель говорил с ним на языке иносказания и назначил встречу у задних ворот монастыря в три стражи ночи.

Христиан, друг Шарля Нодье, члена Французской Академии и хранителя библиотеки “Арсенала” — второй по значению библиотеки Франции, — приводит аналогичный пример из египетских посвящений. Тайна — есть ожидание острого ума, не смущаемого внешними противоречиями. Мало того, для острого ума эти противоречия становятся своеобразной путеводной нитью; закрытая дверь — это, прежде всего, дверь, указание пути. Загадочность древних текстов есть ключ к их пониманию. Текст кажется бессмысленным. Значит, ты этого смысла не видишь.

Острый ум (немецкое слово "Witz означает умение видеть сходство в различном) — это отличительная черта гения. Пушкин здесь точен: “.. .и гений — парадоксов друг”. Гения отличает установка на парадоксальное, но — с целью его преодоления. Не удивительно, что юношеская диссертация Шиллера была посвящена связи физической и психической природ человека[21].

Гениальны индусы как нация, с их стремлением примирения этих двух природ — физической и духовной.

Смерть Лафатера