Физиогномика

Я говорю себе: в этом лице нет ничего от глупости, косности, болезненности, ничего такого, что бы свидетельствовало о злобе, зависти, подозрительности, ничего, говорящего об изворотливости, двуличии и лживости, ничего, но у меня уже нет слов для многочисленных негативных качеств, оставшихся неназванными. Так я понимаю, что имеющегося в моем распоряжении словарного запаса явно недостаточно и мне совершенно необходимо расширить свою лексику, обогатив ее новыми словами, способными обозначить те или иные нюансы, и новыми обозначениями, более меткими и характерными.

Я вновь пробегаю взглядом все свое собрание портретов и составляю себе вчерне номенклатуру всевозможных выражений лиц, аффектов и пристрастий. Под рубрикой “Дух” я последовательно помещаю слова:

глубокий и острый ум, гений, изобретательность, наблюдательность, утонченность, веселость, энтузиазм, бодрость, быстрота, мудрость, ум, рассудительность, посредственность, разбросанность, медлительность, слабость, болезненность, глупость, идиотизм, слабоумие, бешенство.

Под рубрикой “сердце” я пишу слова:

универсальная доброта, великодушие, человеколюбие, любезность,

общительность, добродушие, нежность, смирение, скромность, безропотность, благочестие, энтузиазм, любовь к Богу, самопожертвование, спокойствие, терпение,

миролюбие, искренность, преданность, открытость, естественность, непринужденность, флегма, бесстрастие,

твердость, стойкость, порывистость, решимость, героизм, непреклонность, неутомимость, упрямство, жестоковыйность, неотесанность, дикость, злоба, мнительность, зависть, гордость, высокомерие, тщеславие, инфантилизм, равнодушие, легкомыслие, эгоцентризм, черствость, беспощадность, жестокость, изуверство, лживость, притворство, уныние, мизантропия, мстительность, злопамятность, скупость,

клептомания, бандитизм, кровожадность, некрофилия, злорадство, мерзопакостность.

Я перечитываю словари, трактаты о морали, сочинения психологов и философов единственно с целью увеличения своего регистра характеров и снабжения его многочисленными нюансами. С багажом новых знаний я опять возвращаюсь к своим портретам, прототипы которых мне неизвестны, анализирую их, откладываю все лишнее в сторону и нахожу характер, подходящий для того или иного портрета. Затем я навожу справки в исторических трудах и, по возможности, в трудах или произведениях самих указанных лиц. Так я получаю максимально полное представление об их интеллектуальном и моральном облике.

Во всеоружии полученной информации я вновь возвращаюсь к своим портретам, сравниваю их друг с другом, а затем вновь методом исключения нахожу в лице наиболее выразительное место, где каждое качество проявилось в наибольшей степени, и, наконец, я сравниваю эти портреты с аналогичными, а потом все портреты в целом с реальными прототипами.

У меня есть еще одно средство. Я часто делаю зарисовки с натуры. Это дает мне прекрасную возможность наблюдения и измерения лиц живых людей и всего их внешнего облика в целом. Иногда я рисую лица в профиль и фас наугад, как придется, а затем сверяю их со своим регистром и нахожу нужные мне характерные черты.

Чтобы не стоять на месте, я постоянно упражняюсь в рисовании лиц и человеческих фигур соответственно задачам, которые сам себе ставлю. Например, я задаюсь целью нарисовать в одном ряду хитреца, прямодушного, достойного, умного и глупого, так я, наконец, создаю шкалу, которая вносит ясность в разрозненные наблюдения и укореняется в моей памяти. В процессе классификации я, в первую очередь, стремлюсь отделить друг от друга твердые постоянные ткани, не поддающиеся имитации, от мягких тканей, форму лица в спокойном состоянии и изменения, вызванные движениями мускулов, морщины, возникшие в результате сиюминутного аффекта, и устойчивые складки, которые не разглаживаются.