Финли Донован избавляется от проблем

Я заняла самое дальнее рабочее место в конце зала и открыла браузер. Затем набрала «Патрисия Миклер» и стала прочесывать сайты социальных сетей и телефонные справочники в поисках любой информации о ней: места, где она жила, близкие люди, места, где она часто бывала… Еще и часа не прошло, а я уже зевала, ни на шаг не приблизившись к ответу. На фоне образа жизни Патрисии мой выглядел чуть ли не гламурным. Она редко выходила из дома – бывала только в офисе, в приюте для домашних животных, где волонтерила, и на еженедельных занятиях пилатесом, о которых упомянула на встрече в «Панере». По всей видимости, у нее было еще меньше друзей, чем у меня. В профиле Патрисии было больше животных, чем людей; имелось единственное групповое фото – волонтеров приюта, сделанное месяц назад на мероприятии по поводу «усыновления». Патрисия, явно самая старшая на снимке, обнимала дворнягу по кличке Пират, как гласила надпись под фотографией. Морда дворняги была вся белая, за исключением черного пятна вокруг одного глаза. Рядом с Патрисией молодой кудрявый волонтер – Аарон – держал собаку из этого же помета по кличке Молли.

Я заглянула в список друзей, поискала среди них лица волонтеров с фото, но не нашла ни одного совпадения. Было похоже, что Патрисия не общалась с ними за стенами приюта.

Полагаю, здесь нечему было удивляться – остальные волонтеры были молодые, скорее всего, еще студенты, а Патрисия, которую выдавали морщинки возле губ и круги под глазами, выделялась на фоне их юных свежих лиц как бельмо на глазу. Возможно, именно по этой причине она решила отгородиться от этой части своей жизни. Но все же на этой фотографии Патрисия выглядела гораздо моложе той уставшей, сломленной женщины, которую я встретила в «Панере». Она выглядела счастливой и расслабленной. Так, будто это место было ее домом, а животные – семьей.

Согласно общедоступным документам, Патрисия была единственным ребенком в семье, ее родители уже умерли. Из ее страниц в социальных сетях я выяснила, что они с Харрисом познакомились в Школе бизнеса МакДоноу Университета Джорджтауна, что означало, что она всю свою жизнь прожила в радиусе четырех миль от Вашингтона. Я не могла себе представить, что Патрисия обналичила деньги и в одиночку покинула город, чтобы начать новую жизнь в другом месте. Она казалась слишком робкой, чтобы решиться на такой смелый шаг. Может быть, она, растерянная и напуганная, просто заперлась в номере какого-нибудь отеля, в ужасе от того, что сделала. Или она боялась людей, с которыми связался Харрис. И если так, то где бы она ни пряталась, полиция скоро ее найдет. А когда найдет, начнет задавать вопросы. И эти вопросы неизбежно приведут ко мне. Она заплатила мне за работу. И я сказала ей, что я все сделала. С точки зрения полиции можно будет открыть и тут же закрыть дело. Мой единственный шанс – найти ее первой и объяснить, что случилось.

Что это не я убила ее мужа.

Может быть, вместе мы найдем доказательства, что это сделали те двое.

Я отодвинулась вместе с креслом от стола и вытянула несчастные ноги. Уже прошло почти четыре дня с тех пор, как мы похоронили Харриса, но каждый мускул, которым я копала могилу, все еще ныл – словно мне в наказание. Я потянулась, и спина застонала. Должен быть кто-то, кому Патрисия могла довериться. Кто-то должен знать, где ее найти.

Руки, поднятые над головой, так и замерли в этом положении.

Пилатес.

Записка, которую Патрисия положила передо мной, была от женщины, с которой они вместе ходили на пилатес – жены Андрея Боровкова. Патрисия сказала, что они просто знакомые, но вряд ли это была правда. И если они были в отношениях настолько близких, что Патрисия дала ей номер киллера, то, вполне возможно, она доверила миссис Боровковой и другую личную информацию о своей жизни… например, о том, куда планировала сбежать после оплаты убийства своего мужа.

Подкатившись на кресле обратно к компьютеру, я приготовилась перелопатить кучу мусора из социальных сетей, чтобы найти жену Андрея Боровкова. Но первая же строка – и большинство следующих – были заголовками новостей о недавнем тройном убийстве.

Я вспомнила, что несколько недель назад Джорджия рассказывала мне об этом преступлении: трое местных бизнесменов были найдены с перерезанным горлом на складе в Херндоне. Согласно заголовкам статей на экране, судебное разбирательство было прекращено.

В каждой статье маячил один и тот же снимок – двое мужчин, садящихся в лимузин у здания суда. Первый был устрашающего вида, лысый, с нависшими веками. Второй был одет с иголочки, возможно его адвокат. Снимок был взят из того репортажа, который я видела по телевизору у Джорджии.

Я увеличила снимок, наклонившись к экрану, чтобы лучше видеть. Мой желудок перевернулся.

Это были те самые люди, что приехали на «Таун Каре». Те самые люди, что воткнули нож в дверь дома Патрисии.

Вот почему имя Андрей Боровков показалось знакомым, когда я прочитала записку. Потому что я слышала его. В новостях. Краем уха, когда забирала детей от Джорджии в ту ночь, когда мы похоронили Харриса.