Финли Донован избавляется от проблем

Я включила компьютер и, слушая его кряхтения, подождала, пока оживет экран. Потом открыла чистый документ «Ворд» и озаглавила его, напечатав первое, что пришло в голову, то единственное, чего ждали от меня Сильвия и редактор: «БОМБА» Финли Донован. Экран был ослепительно бел. Курсор равнодушно смотрел на меня, медленно мигая, а мои пальцы гладили клавиши. Уже несколько месяцев мне в голову не приходило ничего путного. С тех пор как ушел Стивен, я не могла и двух слов связать. Каждый сюжет был безнадежен, в каждой романтической линии чувствовалась фальшь, все, что я ни придумывала, казалось пустой тратой времени.

Когда после переезда Стивена я пропустила первый дедлайн, Сильвия позвонила и отчитала меня. Я сказала ей, что у меня ступор, но она твердила, что я должна преодолеть его. Она сказала, что иногда ты не можешь увидеть всю историю целиком, пока она не ляжет на страницы, и единственный способ понять, что случится дальше, – это продвигаться вперед, сцена за сценой, пока история не закончится. Сильвия не давала волю чувствам и не искала смысл жизни. В основном Сильвия зарабатывала деньги. Возможно, и мне стоило этим заняться.

Я коснулась клавиатуры, раздумывая, с чего должен начаться мой роман, но я никак не могла выкинуть из головы историю с Харрисом. Наверное, потому, что по собственной глупости оказалась втянута в эту историю по уши. Если полиции удастся проследить путь Харриса от «Лаша» до моего гаража, я стану главной подозреваемой. И мы с Вероникой отправимся в тюрьму, если только не сможем доказать, что убийство совершил кто-то другой. Итак, я знала исходную сцену. Харрис Миклер был убит у меня под носом. Остается выяснить предысторию, и сюжет будет ясен. Мне просто нужно поставить себя на место каждого персонажа – понять, что они собой представляют, чего хотят или что могут потерять. Все сводится к средствам, мотивам и возможностям. Неужели так трудно раскрыть свое собственное преступление?

Я начала печатать, начав с записки, которую Патрисия подбросила на мой поднос. Я пыталась восстановить как можно больше деталей: как звонила из машины, как попала в «Лаш», как тащила Харриса на стоянку к машине, как потом обнаружила его мертвым в своем гараже. Я писала, забыв себя, позволяя своей памяти заполнять пробелы. Все имена – Харриса, Патрисии, Джулиана и свое собственное, включая название бара – я изменила, выплескивая на экран остальные события той ночи точно так, как они протекали.

Я щелкала по клавишам с нарастающей скоростью. Абзацы превращались в страницы, солнце вытащило уставшие розовые «пальцы» из щелок в моих жалюзи – я все печатала. На кухне перестала звенеть посуда, дети уже не ворочались в своих кроватках и окончательно заснули – я все печатала. Я печатала все эти долгие часы тишины, и единственный свет, который горел в моем доме, был светом моего экрана.

Глава 17

Когда я проснулась на следующий день, в доме было тихо – дети заснули после обеда. Ника прикорнула на диване, засунув покрытые мозолями руки под подушку; ее лицо осунулось от усталости. Я не видела смысла будить ее перед уходом. Фоном негромко вещал местный новостной канал. Может быть, она не спала всю ночь, вглядываясь в заголовки, слушая полицейскую сводку, в ожидании, когда полиция появится у наших дверей.

Единственный способ вернуть себе мирный сон – узнать, кто на самом деле убил Харриса Миклера.

Я писала всю ночь, но так и не приблизилась к пониманию цепочки событий, которые привели к тому моменту, когда я нашла Харриса мертвым в моем гараже. У кого кроме меня и Патрисии были причины желать Харрису смерти? Все сведения о Харрисе я почерпнула из соцсетей и из его телефона. Конечно, у каждой из женщин на тех ужасных снимках была причина желать, чтобы Харрис расстался с жизнью, но телефон был в запертой машине возле «Лаша», и было бы слишком рискованно забрать его оттуда. Единственным человеком, который мог помочь мне распутать убийство Харриса, была Патрисия. Вот только она не спешила отвечать на мои звонки. Отчаявшись, я набрала номер фирмы, где работала Патрисия. Секретарша, извинившись, объяснила, что Патрисия позвонила утром и сказала, что приболела и возьмет отпуск до конца недели. О Патрисии я знала немногим больше, чем о Харрисе, но благодаря записке, которую она подбросила на мой поднос, я знала их домашний адрес.

Улица Норт-Ливингстон уже была украшена к Хеллоуину – на ветвях деревьев были натянуты нити паутины, на крылечках красовались яркие тыквы. Я припарковалась в квартале от дома номер сорок девять.

Двухуровневый дом Миклеров, построенный где-то в шестидесятых, хорошо вписывался в непритязательное окружающее пространство.

Как и у большинства других домов с этим почтовым индексом, простой кирпичный корпус, вероятно, был реконструирован внутри – гранитные столешницы, витиеватая отделка, утопленное в пол джакузи, – чтобы соответствовать вкусам и высоким запросам этой части Северного Арлингтона.