Филипп IV Красивый. 1285–1314

"… Озадаченный противоречивой информацией, он (Людовик Святой) обратился за советом к нашему предшественнику Клименту IV[162], который, по его мнению, мог дать ему совет по этому вопросу, и получил ответ, который мы посылаем вам вместе с этим письмом. С тех пор церковь Магелона была надежно защищена от посягательств королевских чиновников. Долгое время он удерживал и удерживает графство Мельгей. Об этом свидетельствуют самые древние документы, особенно те, которые хранятся в архивах Святого Престола. Поэтому у нас есть основания жаловаться и быть взволнованными, когда мы узнаем, если факты верны, что ваши чиновники обманывают нашего брата епископа Жерара, капитул Магелона, а значит, и нас самих, и Святой Престол, в деле этого округа и его жителей. Бог, по Своей милости и не без нашего и этого самого Престола содействия во многих отношениях, достаточно расширил границы вашего королевства и объем ваших прав, так что вам бесполезно узурпировать собственность и права других. Настоящим мы взываем к вашему королевскому благоразумию и просим вас приказать вашим чиновникам прекратить их начинания…".

Это письмо не возымело никакого эффекта. Что касается сюзеренитета архиепископа над виконтством Нарбонны, то предупреждение стало более суровым и сопровождалось конкретной угрозой. Бонифаций впервые предостерег Филиппа от его советников:

"… Пусть Бог вдохновит тебя мудростью и прозорливостью; пусть ты будешь судить о предложениях, сделанных тебе как бы злыми ангелами, и не прислушивайся слишком легко к тем, кто дает тайные советы и плохих советчиков. Убедись, что то, что показывают тебе льстецы, как и лжепророки, — лишь ложь и глупость, гордость и обман. Они забывают, что между природой и славой есть посредник, благодать, помощь которой необходима для перехода от одного к другому. Берегитесь, чтобы советы тех, кто обманывает вас своим обожанием, не привели вас к гибельному концу…".

В тех обстоятельствах, в которых он оказался, было очень неразумно и еще более неуклюже называть королевских советников лжепророками и злыми ангелами. Кроме того, Филипп Красивый не имел обыкновения отрекаться от своих соратников. Но снова Бонифаций VIII судил по себе.

"… Для нас, по крайней мере, чтобы ущерб, нанесенный церкви Нарбонны, не остался безнаказанным и чтобы это отвратительное предприятие не спровоцировало подобное, мы решили действовать ex officio (по обязанности) и со всей полнотой нашей власти против Амори[163] и других заинтересованных сторон, без процедуры и торжественных формальностей, и мы вызываем Амори в наше присутствие. Что касается Вашего Высочества, то поскольку причины для жалоб накапливаются, что мягкость бесполезна и что ошибки не могут быть исправлены, мы сообщаем ему, что письма, которые мы посылаем ему по этому и подобным вопросам, будут вноситься в наш реестр.

Каков будет результат всего этого? Из представлений, которые уже были сделаны вам и из тех, которые только что были доверены вашим послам? Он (Бог) один знает тайны сердец и видит будущее".

Но Филипп Красивый не позаботился о том, чтобы быть внесенным в папский реестр. Он прекрасно понимал ситуацию в Италии и знал, что Бонифаций, не прекращая своих обвинений и упреков, будет уступать по всем пунктам до тех пор, пока Карл Валуа позволяет себя ждать. Чтобы финансировать войну против Флоренции, Папе пришлось выдать брату короля decima и все оставшиеся до рассмотрения дела диспенсации[164]. Это не помешало ему сказать Пьеру Флоту:

— У нас есть две силы!

И Пьер Флот ответил:

— Возможно, но ваши слова — это слова, а наши — реальность.

Это очень хорошо подытожило соответствующие позиции. Однако никто еще не мог предсказать грандиозный скандал, который должен был произойти и причиной которого станет Бернар де Саиссе[165], епископ Памье.

V. Бернар де Саиссе