Недавно было высказано мнение (которое я разделяю), кардинальным образом пересматривающее бытовавшие ранее представления. Согласно новому толкованию, письмо вовсе не было официальным документом и поэтому не имело никакого отношения к политике, а являлось частным посланием.[487] По сути это была попытка восстановить между Академией и Филиппом те же отношения, какие были налажены при его предшественниках, а обиды, нанесенные Антипатру, дали Спевсиппу удобный повод изложить свое дело. По мысли Спевсиппа, поскольку предыдущие македонские правители оказывали грекам благодеяния, а непосредственный предшественник Филиппа Пердикка III поддерживал Платона и его Академию, Филипп должен следовать их примеру. Как мы уже отмечали, одним из побочных эффектов такой поддержки стало бы снижение влияния школы Исократа, что, несомненно, порадовало бы членов Академии.
Похоже, на Филиппа не произвели особого впечатления эти доводы, возможно, из-за нападок на Исократа. Тем не менее письмо свидетельствует о том, что среди афинских интеллектуалов, таких как Спевсипп и Исократ (и то же самое, вероятно, справедливо для прочих греческих государств), Филиппа воспринимали вовсе не таким, каким его изображает Демосфен.[488]
Покорение Фракии
К 342 году беспокойство Филиппа снова начали вызывать действия Керсоблепта, который подчинил своему влиянию города фракийского Геллеспонта. Возможное вмешательство Персии в греческие дела также превращало покорение Фракии вплоть до Геллеспонта (а еще лучше, включая Геллеспонт) в жизненно важный вопрос для безопасности Македонии. Поскольку Филипп, вероятно, в любом случае собирался расширять пределы своей империи на восток, пришло время решить эту проблему.
Примерно в июне 342 года он повел свою армию из Пеллы в поход на Фракию, чтобы присоединить ее к македонскому государству (карта 3).[489] Должно быть, он понимал, что поход продлится достаточно долгое время, потому что собирался вести военные действия не только на территории европейской Турции (против Керсоблепта), но и в долине Гебра (ныне р. Марица в Болгарии), и к северу от Балканских гор. Поэтому, скорее всего, он назначил своим представителем в Греции Антипатра, который замещал царя на осенних Пифийских играх в Дельфах.[490] Александру было еще только 14 лет, и он лишь начал учиться у Аристотеля, а Филиппу нужен был надежный человек, который мог бы руководить домашними делами в его отсутствие. Очевидно, Антипатр проявил себя с лучшей стороны, и его услуги снова потребовались в 334 году, когда Александр, отправляясь в персидский поход, назначил его «хранителем» (
Для фракийцев война была образом жизни: они высокомерно смотрели на земледельцев и предпочитали захватывать добычу в бою. Однако Филипп провел фракийскую кампанию с той точностью, которую мы уже привыкли от него ожидать, и добился успеха. Об этом походе рассказывает один лишь Диодор, и то в двух словах:[491]
«Филипп задумал привлечь на свою сторону все греческие города во Фракии и двинулся в эту область. Керсоблепт, царь фракийцев, последовательно ослаблял геллеспонтийские города, граничащие с его владениями, и грабил их земли. С целью положить конец нападениям варваров Филипп выступил против них с большим войском. Он победил фракийцев в нескольких сражениях и обложил покоренных варваров податью в пользу македонян; основав укрепленные города в ключевых местах, он сделал так, что фракийцы в будущем уже не могли творить бесчинств в этих пределах. Так греческие города избавились от этой опасности и с радостью заключили союз с Филиппом».
Нам неизвестно, что это были за битвы, где они велись и какие именно города покорил Керсоблепт. Мы знаем наверняка только то, что в конце этого долгого похода Филипп изгнал Керсоблепта, города вошли в состав его империи, а греки во Фракии охотно вступили в союз с Македонией.