Фермер, который меня довел

Он остался в одних только трусах, невозмутимый, уверенный в себе, шикарный, словно стоит в лучшем костюме, отличающийся от пустынников как породистый коок от дикого… впрочем, Эттерика Руда сложно сравнить с кооком, он скорее ящер…

Мы сели в монструозный кар вместе с пустынниками и покатили в гости к Инк Чи.

В каре нам завязали глаза, чтобы мы не запомнили путь, и, после получаса езды (я запоминала повороты и съезды, а также изменения рельефа) мы оказались на месте. Нас с Рудом вывели наружу, и, так и не сняв повязки с глаз, повели дальше. Повязка прилегала не так уж плотно, так что я могла чуточку видеть то, что внизу, и подметила, что теперь под нашими ногами не песок, а камень, и – пестрые ковры, затоптанные и пыльные. Навстречу нам попадались местные; некоторые из них проходили мимо молча, другие, посмеиваясь, обменивались непереводимыми словами с нашим «почетным» конвоем. Заведя в теплое помещение, в котором пахло потом и пряностями, нас вынудили остановиться.

Темнокожий заговорил о чем-то своим сочным, густым голосом; в его речи пару раз промелькнула моя фамилия. Откуда-то спереди раздался странный звук – то ли кряхтенье, то ли смех, а то ли и вовсе кашель. После этого странного звука мы услышали голос, опять же, неопределенный – то ли мужской, то ли женский, то ли гневный, то ли издевательский.

Рыжий шепнул мне на ухо перевод:

— Великий Инк Чи не будет с тобой разговаривать, ведь поганый Ховер – твой родич.

— Дед, — машинально исправила я.

— Неважно. Мы уведем тебя к женщинам, пока твой мужчина будет говорить с Инк Чи.

— Но он не мой мужчина!

— Это можно исправить, — отозвался шепотом Руд.

— Тихо! — прошипел злобно блондин и, схватив меня за локоть, куда-то повел.

Шли мы недолго: свернули, спустились по трем ступеням, прошли по коридору с низкими потолками (блондин вынудил меня пригнуться), и оказались в помещении, в котором жужжали женские голоса. Которые, впрочем, смолкли при нашем появлении.

Блондин дал женщинам резкий приказ, если судить по интонации, затем связал мои руки за спиной и предупредил:

— Веди себя тихо, отродье Ховера. И славь Ханзи за то, что ты женщина, иначе мы бы уже подвесили тебя за яйки.

Я ничего не ответила этому пренеприятному человеку и, когда он ушел, осторожно пошевелила руками – крепко стянул… Меня окружала хрустальная торжественная тишина, вокруг витали пряные и травяные запахи – кажется, здесь перебирают смесь для вкуки. Невозможность осмотреться сильно нервировала, как и связанные руки, проснулось чувство опасности, и, впервые за несколько дней, я забыла о Неве.

Неужели это происходит со мной? Неужели это я, тихоня Ками, оказалась в Золотых песках, да еще и при таких обстоятельствах? И самое невероятное – неужели я сама, по доброй воле, захотела сотрудничать с Эттериком Рудом?

Тишина начала давить, и я проговорила, ни на что не надеясь:

— Блага.

Послышались шелест и тихие шаги – кто-то к кому-то подошел, затем едва разборчивый шепот. Я вздохнула, снова пошевелила руками и поняла, что будет крайне бестолково с моей стороны просто так растратить время в Золотых песках. Надо хотя бы узнать, почему мой дед стал вдруг для пустынников «поганым».

— Меня к вам отправила Чиура, — сказала я, уверенная, что меня поймут.

Так и оказалась: гражданки издали слаженное «уо-ох».

— Да, Чиура, — увереннее повторила я. — Она велела мне забрать амулет Прута Ховери. Моего деда.

«Уо-ох» повторился.

— Что бы ни натворил мой дед, я не обязана отвечать за его грехи. Верните мне, пожалуйста, амулет нашего рода, — попросила я, хотя этот амулет мне, по сути, совсем не нужен. Зато это удобная тема для разговора.

Пустынницы зашептались-зашушукались.

— Это ваш долг, — добавила я. — Нельзя идти против Звезд. Поступите со мной дурно – Ханзи накажет.

— Амулет, говоришь? — спросила тоненьким, карамельным голосочком одна из женщин.

Обрадовавшись, что со мной заговорили, наконец, и заговорили на понятном орионском, я кивнула и повторила:

— Да, амулет рода Ховери, который дед оставил на хранение в Золотых песках.

— Чего-чего?

— Чиура так сказала.

— Уо-ох! Нашла, кого слушать…

— Она меня обманула? Амулета у вас нет?

— Нет и не было никогда! Мы не храним чужое барахло.

— Вы говорите на правильном орионском, — осторожно сказала я.

— Мы, слава Звездам, книги читаем, — ответила мне другая женщина, с хрипловатым, имеющим особую бархатистость голосом.

— Книги – это прекрасно. Я и сама немного писатель.

— И что написала?

Я растерялась по двум причинам. Первая – это правильная речь женщин, хоть и сдобренная «пустынным» акцентом. А вторая… Я написала немало рассказов, очерков, повестушек, много сценарных шаблонов по работе, но ничего из этого не могу привести в качестве примера своего труда, ничего из этого не делает из меня человека, достойного гордого звания «писатель». Да и тот сценарий, которым я недавно «горела», теперь тоже вызывает лишь отвращение…

— Да не писатель я, — со вздохом сказала я, — а сценарист, который прописывает третьестепенных персонажей.

— Киношница? — уточнила «карамельная» женщина, и тут же дала свою оценку: — Дрянь это – кино ваше.