Фермер, который меня довел

Народностей Ориона не счесть. Некоторые из них о-о-о-очень самобытны и странны, но пустынники Луплы – не орионцы, а так называемые «граждане вселенной» или «звездные бродяги», люди, которые отказываются идентифицировать себя с определенным государством или планетой. Союз пытается «классифицировать» таких вот бродяг, призвать к порядку, но они его игнорируют и, если что, просто меняют место жительства, пока не попадут туда, где к ним никто не будет лезть и где они смогут жить так, как считают нужным. Внешность, поведение и устои граждан вселенной сложно описать, потому что они представляют собой смесь рас; сплав генов дает разные результаты.

Когда-то звездных бродяг занесло и на Луплу, и здесь, в песках, которые они назвали «золотыми», они и остались. Местные против такого соседства ничего не имели – пусть себе занимают жесткие земли пустошей да пустыни. Так и разрослось поселение бродяг-пустынников.

Если верить данным в Сети, рассказам родителей, скупым замечаниям деда и тому ролику, который я видела в музее Мобры, живется пустынникам совсем не плохо. Пустыня, где они обосновались, каменистая, порой переходит в полупустыню с сухими кустарниками, и, бывает, в сезон дождей, даже расцветает. Воду можно брать из подземных источников, с пищей тоже проблем нет – живности в Золотых песках предостаточно. Тут водятся дикие кооки, чье жирное мясцо очень по вкусу местным, крупные четырехлапые рептилии, «ящеры», мясо которых пустынники тоже любят, и прочие теплокровные и холоднокровные животные и насекомые. Более того, в пустынях есть источники с особой солоноватой водой, которая по своему суперполезному составу может конкурировать с витаминными коктейлями, которые производят заносчивые центы по своим сложным технологиям, а растения, собранные во время цветения в пустыне и высушенные, местные мигом разбирают на ярмарках, чтобы приправлять еду, заваривать, использовать для вкуки.

Я глядела из окна кара на пустыню. Ханзи с самого утра скрывался за облаками, так что пейзажи нам открывались угрюмые, пески выглядели совсем не золотыми, а блекло-серо-желтыми; вдалеке высились цепи барханов. Мы ехали по дороге, которой пользуются пустынники, и по которым разъезжают экскурсионные кары (экскурсии в пустыню пользуются популярностью в Мобре). Кар вел сам Руд, и это был мощный, с большими надежными колесами кар, тоже гибридный; он шел по сложной, песчаной дороге относительно ровно.

— Не бойтесь ничего, — сказал агент. — Пустынники примут нас хорошо, а если нет, и со мной что-то случится – вероятность этого крайне мала, но все же – вас заберут мои люди. На вас отслеживающее устройство, вы не пропадете.

— Мне не страшно, — ответила я.

Я действительно не боялась, потому что в последние дни могла испытывать только боль, которая то нарастала, то уменьшалась, и, кажется, из душевной начала переходить в физическую. Несмотря на доказательства того, что Нев Тень и женился на мне, чтобы получить удобную жену и еще более удобную ферму, я все равно люблю его, и не могу перестать вспоминать счастливые моменты – наши свидания, разговоры, нашу близость… Разве можно так сразу взять и вырвать чувства из сердца?

— Не думайте о нем, — посоветовал Руд, отлично понимающий, почему у меня такой отстраненно-несчастный вид. — И не корите себя за доверчивость. Хорошие люди и других людей, как правило, считают хорошими. Вы не виноваты в том, что полюбили его и доверились ему.

Я промолчала и стала усерднее вглядываться в пустыню. Мужчина намек понял и разговор свернул, однако когда мы приблизились к поселению, и нам все чаще стали попадаться встречные кары, снова заговорил:

— Давайте еще раз обговорим самое важное. Вам не надо стараться произвести впечатление и располагать пустынников к себе, вам просто нужно назвать свою фамилию и цель приезда. Вся работа будет на мне. Считайте, что вы приехали на экскурсию.

Я покосилась на Руда. Оделся он в темное и свободное, так что остается только гадать, какое оружие при нем. В каре он вряд ли оставит что-то ценное (пустынники обязательно залезут проверить, что у нас есть). Агент так и не сказал мне, каким образом надеется получить ядовитую радужную змейку, и когда я указала ему на это, он изящно выкрутился. Я не стала настаивать – не хочет говорить, ну и ладно.

Вид за окном изменился: нас встретили скалы, причудливо выточенные ветром, и песка стало меньше, так что кар пошел легче. Проехав скалы, мы увидели серовато-желтые земли, покрытые пучками неопределенного цвета кустов; там, где кустов было побольше, и даже поднимались хиленькие деревца, были устроены загоны для кооков. Загонов было много, кооков – не сосчитать! Я открыла окно, чтобы послушать, как звучит поселение.

«Ко-о, ко-о, ко-о» — услышала я протяжное, и улыбнулась, словно оказавшись в далеком детстве на тогда еще безопасной ферме деда… живого деда, и любимого вопреки непростому «каменному» характеру…

— Как хорошо, — произнес весело Руд. — Вы улыбаетесь.