Фельдмаршал Репнин

   - Не тот ли Репнин, который приезжал в Стамбул по случаю обмена ратификациями Кучук-Кайнарджийского договора?

   - Он самый. В России он больше известен как дипломат, чем полководец.

   - Но в прошлую войну, помнится, он был у Румянцева правой рукой, а плохих начальников Румянцев к себе не приближал.

   - Как бы то ни было, а Репнин не то, что Румянцев или Потёмкин.

   - Допустим. Что ты предлагаешь?

   - О, великий визирь, надобно нам воспользоваться удобным случаем, напасть на русские войска, прогнать их из Валахии и Молдавии, вернуть себе утраченные крепости.

Визирь нахмурился. Ему не понравилось поверхностное суждение сераскира: напасть, прогнать, вернуть. Слишком уж просто всё это он представлял. Хотя русские и остались зимовать без своего главного начальника, их войска от этого слабее не стали... Но если посмотреть с другой стороны, почему бы и в самом деле не попытаться перехватить инициативу? Великий султан за это воздаст должное...

   - Мы подумаем над тем, что ты сообщил, - промолвил визирь, глядя поверх головы сераскира. - Можешь идти.

Когда Гассан-паша ушёл, визирь возобновил разговор с советником:

   - Что скажешь на предложение паши?

Советник, много повидавший человек, убелённый сединами, со вздохом покачал головой:

   - Не верю я сераскиру. Хулил Репнина, а про то забыл сказать, что именно этот самый Репнин разбил его войско, стоявшее лагерем недалеко от Измаила. Ты волен принять любое решение, но, как мне представляется, переход командования русской армией в руки князя Репнина лучше использовать с благословения всемогущего Аллаха для приближения дня долгожданного мира. Репнин - начальник с добрым сердцем, злобы не держит. Как мне рассказывали, в прошлую войну, завоевав турецкую крепость, он не допустил причинения обиды ни одному жителю. Больше того, выделил на нужды населения сто баранов, не считая хлеба и круп.

   - Я тоже об этом слышал, - проворчал визирь, - для чего ты это мне рассказываешь?

   - А для того, мой повелитель, что надобно нам, пока нет Потёмкина, войти в сношение с оставшимся за него новым начальником, Репниным-пашой по делу заключения мира. Репнин-паша добрый человек, слишком жёстких условий предъявлять не станет.

Верховный визирь подумал.

   - Прежде чем принять какое-то решение, я должен посоветоваться с пашами. Прикажи собрать главных командиров. Совещание состоится завтра в это же время.

На совещание собрались до двадцати человек. В основном это были начальники войск, стоявших лагерем при Мачине. Среди присутствовавших находился и сераскир Гассан-паша.

Открывая совещание, визирь сказал:

   - Война слишком затягивается и становится в тягость. Чтобы её кончить, нам надобно выбрать одно из двух: либо сесть с русскими за стол переговоров и согласиться на мир на их условиях, либо учинить им полный разгром и тем самым заставить подписать мирный договор уже на условиях Порты. Что вы можете сказать на это?

   - Мы только за победу, - раздались голоса со всех сторон. - Аллах нас не оставит, Аллах нам поможет покарать неверных.

   - Я тоже желаю победы, - выслушав крики, сказал визирь, - но у русских слишком большая армия, у них много орудий и они хорошо умеют воевать. Мы не можем отрицать этого.

   - Нас больше, чем русских, и наши воины превосходят неверных в храбрости, - возразили ему те же голоса.

Визирю было приятно слышать это. Всё свидетельствовало о том, что боевой дух в оттоманской армии ещё не истощился и что говорить об уступках русским ещё рано. Паши были полны решимости продолжать войну. Выступая один за другим, они называли победы русских случайными, не имеющими решающего значения.

Общее одобрение вызвало выступление сераскира Гассан-паши.

   - Нельзя признавать победу за русскими, пока не совершена генеральная баталия, - говорил он, - а генеральное сражение с помощью Аллаха выиграем мы. Я твёрдо верю в это.

   - На чём основана вера?

   - На том, о, великий визирь, что русская армия в два раза слабее нашей. После того, что она потеряла в Измаиле, у русских сейчас и пятидесяти тысяч человек не наберётся, тогда как мы можем выставить для генерального сражения сто тысяч.

Визирь с сомнением покачал головой. Увидев это, Гассан-паша добавил:

   - Я всегда говорил правду, о, визирь!.. На днях я лично расспрашивал русского пленного. Пленник сказал, что после потерь, понесённых в Измаиле, русская армия совсем ослабла и слабеет ещё больше из-за многочисленных болезней. Дня не проходит без того, чтобы кого-нибудь не хоронили.

   - Тогда, может быть, нам следует набраться терпения и подождать, когда русские солдаты уйдут на тот свет без нашей помощи? - промолвил визирь с иронией. Сераскир, однако, иронию не уловил.

   - О нет, великий визирь, ждать нам никак нельзя, - возразил он. - Аллах даёт нам благоприятный случай навсегда покончить с русской армией, и этим случаем мы должны воспользоваться.