Фельдмаршал Репнин

   - Я высоко ценю тактику ныне покойного фельдмаршала Салтыкова: от обороны - к наступлению, которую он применил в генеральной баталии при Кунерсдорфе. Знаменитый полководец нашёл тогда против яда сильное противоядие и сумел учинить прусской армии полный разгром. Но означает ли, что тактика, применённая против Фридриха, пригодна для всех случаев? Думаю, нет. Во всяком случае в нашем положении она не годится. Заняв оборону с надеждой перейти потом в наступление, мы тем самым отдадим инициативу туркам, и они, свободные в выборе действий, имея к тому же двукратный численный перевес, попросту нас затопчут.

   - Что же вы предлагаете?

   - Действовать так, как действовал граф Румянцев. Надобно самим напасть на турецкий лагерь, напасть внезапно, чтобы сей внезапностью свести численное превосходство противника на нет - так, как напали на лагерь Гассан-паши неподалёку от Измаила. Не успел паша спросонья глаза протереть, а мы уже у него на шее сидим, должок старый требуем.

Репнин невольно улыбнулся, другие рассмеялись: нет, не забыл Кутузов свои шутки.

Решение военного совета было единодушным: в удобный момент перейти Дунай и атаковать неприятеля в его собственном лагере.

Вскоре после этого совещания Репнин перевёл штаб- квартиру армии из Ясс в местечко Галапу, чтобы быть поближе к предполагавшимся районам боевых действий. Уже здесь, на новом месте, он провёл ещё одно совещание, но уже в более узком составе. Рассматривались детали нападения на противника с учётом новых сведений о расположении его лагеря, раздобытых разведывательными отрядами. На этом же совещании в результате обмена мнениями составились основы диспозиции.

Для нападения на противника из всех войск армии решили составить три корпуса. Первый корпус, вверенный генералу Кутузову, состоял из 12 батальонов пехоты с 24 орудиями, а также 4 карабинерных и 6 казачьих полков. Князь Голицын, ставший командиром второго корпуса, получил под своё начало батальонов и орудий столько же, но кавалерии меньше - только 3 карабинерных и 3 казачьих полка. Третий корпус во главе с князем Волконским решено было составить из 10 батальонов, 16 орудий, 2 кавалерийских полков и 800 казаков. Большая роль в намечавшейся операции отводилась Дунайской флотилии, находившейся под командованием генерал-майора Рибаса. В её задачу входило, во-первых, обеспечить безопасность тылов наступающей пехоты, во-вторых, создавая видимость нападения на крепость Браилов, отвлечь с главного поля боя часть турецких войск.

В общих чертах план операции выглядел следующим образом: под покровом ночи в намеченном месте, в тридцати вёрстах от турецкого лагеря, по понтонным мостам и на речных судах переправить армию на правый берег Дуная и ускоренным маршем двинуться в сторону Мачина, форсировать протекающую на подступах к лагерю небольшую реку Чичули и таким образом выйти на исходные позиции для атаки. Чтобы ввести противника в заблуждение, второй и третий корпуса должны были сосредоточиться против фронтальной линии обороны противника, где по разведывательным данным турки имели наибольшее количество ретраншементов. На первых порах эти корпуса во избежание больших потерь должны были ограничиться ведением орудийного и ружейного огня. Судьбу сражения предполагалось решить мощной атакой правого фланга лагеря, где местность была более открытой и не имела препятствий для действий кавалерийских войск. Сделать это надлежало первому корпусу под командованием генерала Кутузова.

6

Была самая середина лета, стояли жаркие дни. Солнце палило нещадно, трава на лугах стала преждевременно желтеть. И в русской армии очень обрадовались, когда жара сменилась, наконец, пасмурной погодой. Дожди нужны были не только для лугов и полей, они прибавили надежд на благополучное форсирование Дуная. Когда идёт дождь, люди обычно ищут от него укрытия. А это означает, что туркам в такую непогодь будет не до разъездов для осмотра местности, и переправа русских войск для них останется незамеченной.

Операция началась 27 июня. Как и намечалось диспозицией, переправа проходила главным образом по понтонным мостам, наведённым командами генерала Рибаса.

Репнин переправлялся вместе с корпусом генерал-поручика князя Голицына. Они знали друг друга ещё с прошлой турецкой войны, когда вместе воевали под знамёнами графа Румянцева. Сергей Фёдорович был женат на племяннице князя Потёмкина, и это обеспечило ему быструю карьеру. Раньше о нём мало кто знал, зато теперь он был на виду. Многие перед ним даже заискивали. Ещё бы: ему покровительствовал сам главнокомандующий. Уезжая в Петербург, светлейший не забыл намекнуть Репнину, чтобы тот не обижал способного генерала, при случае дал бы ему такое авантажное место, где бы он мог отличиться... И вот теперь он в должности командира корпуса: большая ответственность. Только сможет ли оправдать оказанное доверие? «Должен оправдать, - подумал Репнин. - Ума хватает, да и в храбрости ему не откажешь...»