Фельдмаршал

Герцоги, братья, ступили на причал. Не прошли они и половины пути до ворот замка, как ворота открылись и навстречу им вышел Эрих, с придворными.

Эрих подошёл к Юхану… Странный свет струился из его глаз, блестевших и чем-то встревоженных…

Какую-то минуту он смотрел на него, на Юхана, словно видел его впервые. Затем произошло нечто странное, что в первое мгновение даже напугало Юхана… Его брат, король, всесильный, упал перед ним на колени, протягивая к нему руки, стал просить прощение за причиненные обиды… Сумбурно, как в бреду, Эрих стал поздравлять его, как короля…

Юхан, оправившись от замешательства, тоже упал на колени перед братом, перед королём, искренне отказываясь от того, что предлагал ему тот.

– Ты, ты король! Я признаю это!.. И я буду верно служить тебе, королю Швеции!..

Поднявшись с коленей, они бросились в объятия друг другу.

Утерев слёзы, Эрих что-то пробормотал нечленораздельно, отвернулся и быстро ушёл обратно в замок.

В замок зашли и все остальные. Не откладывая, Пер Браге и Стен Лейонгуфвуд, а также Карл и Магнус тут же оформили договор следующего содержания: «Герцогу Юхану хранить верность королю Эриху, пока он будет жив… Прижитых им с Екатериной, дочерью Монса, сыновей признать законными наследниками престола. Всем, выступавшим против герцога Юхана и его супруги, простить, включая Юргена Перссона и Генриха Горна вместе с Флеммингом, если они не обратятся на другие мысли. Стараться о заключении мира с королём Польским на таком основании, чтобы Дания и Любек были из него исключены. Но если без этого последнего обойтись невозможно, то чтобы Халланд, Шонен, Блекинге, Готланд и Эльвсборг остались под шведской державой, включая то, что завоёвано в Норвегии и Ливонии. И, наконец, стараться не допустить, чтобы Польша заключила с Россией мир, разве что в него будет включена и Швеция»…

Последнее весьма беспокоило Эриха и верхи в Швеции. Уже год как шли переговоры между Польшей и Москвой о заключении мира… Торговались условиями… И до Эриха доходили от его агентов детали обсуждаемых условий в Москве… А когда бояре спросили польского посла Юрия Ходкевича, как следует поступить с Ливонской землёй, тот ответил, что там пусть будет так: кто чем владеет…

– А шведы? – спросили бояре.

– Шведов же изгнать сообща! – лаконично ответил польский посол.

Получив эти сведения от агентов, Эрих испугался, что такое отношение Сигизмунда-Августа к Швеции, к нему, королю, вызвано заточением его сестры Катерины с её мужем, Юханом, и его решением выдать её Грозному царю… Разбить назревавший союз Польши с Москвой. Для этого отдать Катерину Грозному царю – тот станет своим… Если не удастся это, тогда освободить Юхана с супругой. Так он привяжет к себе Сигизмунда-Августа, чувствительного и слабого, как слышал он по истории его с Барбарой Радзивилл…

Юхан подписал всё.

Эрих выразил ему за это признательность. По правде сказать, он боялся своих братьев, особенно вот его, Юхана. И эта встреча так и не рассеяла его подозрения насчёт него.

Сейчас Юхан подписал бы многое, только чтобы получить свободу. Он был рад, что мог тотчас же уехать обратно в Вентгольм, а затем в замок Эскильстун, подальше от Эриха. Он тоже боялся его.

* * *

В это время у русских послов на посольском дворе события разворачивались своим чередом.

В конце ноября пристав передал послам повеление королевских советников: ехать им, послам, в королевское село, в трёх милях от Стокгольма.

Послы поняли, что это ссылка, снова возмутились:

– Ехали к королю, а не к советникам!.. Если король велит ехать, то за какую вину нам ехать в село?..

Прошла неделя декабря. Пристав сообщил послам, что галеры уже готовы для поездки, ждут их.

– Король приказывает!.. Тогда сами и грузите рухлядь посольства, да и везите, куда послал ваш король!..

Пристав догадался, чего боятся послы.

– Король беспокоится за вас и велел отвезти вас на зиму в село. Здесь же корму мало, теснота, тяжёлый дух в избах посольского двора.

Но послы уже не верили никому.

Тогда к ним пришёл от короля его дворецкий, сообщил, что король велел ехать в село, так как там простор и достаточно кормов. Здесь же, в Стокгольме, к тому же холодные хоромы…

Послов увезли далеко от столицы, в королевское село.

За городом, в селе, они прожили всю зиму.

В конце апреля их перевезли обратно в Стокгольм. И сразу же к ним на посольский двор явился Юрген Перссон, с ним пристав Эрик Гокон.

Послы выразили Юргену свой протест тем, что их так долго держат здесь неизвестно почему.

– Да, вы зажились здесь! – с ехидцей признал Юрген. – Терпели больше, потерпите ещё немного!.. Утеснение же и недостаток, то не с королевского повеления! Король был болен! А после того был в его земле датский недруг, и король ходил выгонять его из своей земли!

– Боже, дай королю вашему здоровье! И нам бы его очи видеть!.. Да и отпустил бы нас к царю нашему!..