Фельдмаршал

Карл любил своего брата Магнуса, который был старше его на восемь лет. Пожалуй, только его. За то, что тот был слабоумным и не мог причинить ему, да и вообще кому-либо, зла или сделать какую-нибудь пакость.

«Разве что по глупости!» – думал он иногда.

Оба же других его старших брата, Эрих и Юхан, были не только умны, но и хитры. И в разговорах с ними он выверял каждое своё слово, держался с ними настороже.

* * *

Дело со сватовством к принцессе Ренате затянулось на несколько лет и тоже не состоялось.

Это так подействовало на Эриха, что он, в отчаянии, решил жениться на своей любовнице, Екатерине Монс, и короновать её: на зло всему свету, всем принцессам, отказавшим ему, зная, что это дойдёт и до них… Этим он бросал вызов многим королевским и герцогским дворам…

Его свадьба с Екатериной Монс была назначена на четвёртое июля. На этот же день была назначена свадьба герцога Саксонского Магнуса с принцессой Софьей, двадцати лет, сестрой Эриха.

Когда Юхан и Карл не прибыли в Стокгольм на церемонию, Эрих не смутился. И всё началось без них. После венчания, в старой церкви Стурчуркан, впереди Эриха и Екатерины понесли двух их сыновей: Густава, ещё четырехмесячного, и трёхлетнего Генриха. За ними, за новой королевской четой, двинулись придворные и рыцари ордена Святого Михаила, утверждённого два года назад Эрихом. Выйдя из церкви, процессия направилась к королевскому замку, где было намечено продолжение торжества.

И там, в замке, королевская чета заняла места во главе праздничного стола. Рядом с ними, у стола, вытянулся седовласый канцлер Нильс Гилленстьерн, держа на подносе корону, которой предстояло короновать на следующий день Екатерину.

Обед, поздравления, торжество – затянулись… И у старого канцлера, сомлевшего от усталости, сами собой закрылись глаза… Он пошатнулся, упал в обморок… И корона, слетев с подноса, со звоном покатились по полу…

– Ах-х! – прошелестело негромко в палате.

И пошли гулять по замку и городу слухи о грядущей беде…

На следующий день Екатерина Монс была коронована.

* * *

То, что они, Юхан и Карл, обнаружили в замке Магнуса, воодушевило их. В последнее время они, подавленные происходящим, опасались, что у них ничего не получится, правильно ли они поступают, как поведёт себя Эрих. Они всё ещё боялись его… Но вот здесь, в подвалах замка Магнуса, оказалось такое количество денег, золота, серебра, драгоценных вещей, что они ахнули, затем рассмеялись от такого подарка судьбы.

Юхан тут же вызвал к себе своего казначея.

– Пересчитать! – велел он ему, показав на золотые и серебряные монеты. – Представить мне данные о наличности! А прочее оценить!..

Когда казначей принёс ему результаты подсчёта, он и Карл возликовали. Этих денег, как доложил казначей, 6515 талеров, хватит с лихвой, чтобы нанять ещё тех же немецких рейтар. И от этого они расслабились впервые за последние несколько дней. Их дело, дело свержения Эриха, приобретало реальные очертания.

Через два дня к Юхану и Карлу, в Вадстену, стали подходить первые роты конных. Немного погодя, за ними подошла и пехота. Они не стали ждать, когда прибудут солдаты из Финляндии, и выступили в направлении на Эребру, на западную оконечность озера Эльмарен. Оттуда они двинулись на Чёпинг, обходя озеро Меларен с севера… А вот уже и Вестерос в их руках. Здесь к ним присоединились роты из Финляндии…

В полдень у ворот Вестероса запел призывно рожок, вызывая кого-нибудь из замка.

Карл поднялся на башню.

У городских ворот сидел на коне гонец и, приставив к губам рожок, выжимал из него призывные трели: «Вести!.. Вести я принёс для вас!»

Ворота открыли, впустили гонца.

Карл, спустившись с башни, подошёл к гонцу. Это оказался королевский гонец, посыльный, которого он знал в лицо по прошлому, но не знал его имени. Тот тоже знал его, герцога, в лицо.

Соскочив с коня, гонец шагнул к нему, вытащил из-за пазухи кожаную трубочку с грамотой, подал ему.

– От короля! – поклонился он ему.

Карл взял грамоту.

– Гонца накормить, дать отдохнуть! – приказал он своему оруженосцу.

Гонца увели.

Карл достал письмо из кожаного чехла, прочитал его. Какое-то время он стоял, слегка покачиваясь, в раздумье от того, что прочитал… Затем рассмеялся.

Эрих, после того как излил на него всяческие увещевания, просьбы, а затем и угрозы, вызывал его на рыцарский поединок.

И он, горячий и юный, тут же, не сходя с места, велел принести бумагу и чернила. Пристроившись на ступеньках этой же башни, он быстро набросал ответ Эриху. Он тоже загорелся желанием сойтись со своим сводным братом в поединке… «Как посмел тот обвинять его в трусости!.. Да ещё обвинил его и Юхана в том, что в их жилах течет датская кровь, кровь врагов Швеции… Что они!..» Тут он даже запнулся от негодования…

Эрих же, предлагая поединок ему, Карлу, и его родственникам Лейонгуфвудам, открыто указывал на их происхождение от датчан. И они, мол, датчане, ненавидят шведов!.. Об этом же ему нашептывала и его бабка, Лауэнбургская старушенция… Так называл её король Густав, ворчал, что она не делом настраивает своего внука на его братьев…