Фехтовальщица

На последнем вираже Женьку немного замутило. Она сунула в рот кубик мятной жевательной резинки и спустилась по трапу.

Под свежей моросью бесснежной парижской зимы девушка оживилась. Дальше она выполнила то, что просил Монрей – получив свой багаж, направилась в туалет и переоделась в одной из кабинок с головы до ног в другую одежду. Это переодевание ее необычайно позабавило. Кроме одежды в чемодане находился светло-русый парик, что еще больше раззадорило фехтовальщицу. Она спрятала под него темные волосы, накинула сверху капюшон черной куртки, взяла рюкзачок и направилась к выходу из аэровокзала. Замешавшись в группу туристов, девушка вышла на улицу и дошла с ними до стоянки, где они стали садиться в ожидающий их автобус. Она уже хотела отойти под навес, но тут кто-то мягко тронул ее за плечо. Женька обернулась. Это был незнакомый мужчина в тонированных очках.

– Вы девушка, которая будет сниматься в фильме у Монсо? – спросил он.

– Да.

– Я водитель месье Монрея. Идемте в машину.

Женька пошла за водителем. Автомобиль стоял в мертвой зоне, то есть, вне предела обзора видеокамер. Это уже был не джип, а элегантный «Рено». В его салоне девушка и должна была ожидать прилета Монрея.

Водитель поставил в видеоплейер диски с историей Франции, но фехтовальщица смотрела их невнимательно, поглядывая, то на отъезжающие к Парижу автомобили, то на угол здания аэропорта, откуда должен был появиться Монрей. Иногда Женька пила воду и перекусывала печеньем. Водитель с ней не разговаривал, а на вопросы отвечал неохотно и предельно скупо. Таково, видимо, было распоряжение Монрея.

Профессор появился через полтора часа. Он тоже преобразился, был в другом пальто и в кепке вместо шляпы.

Женька улыбнулась.

– А где ваше первое пальто, профессор?

– Утопил в реке, как вы и хотели.

Профессор одобрительно окинул свою будущую героиню взглядом, сел с ней на заднее сиденье и дал знак водителю. Покинув территорию аэропорта, они помчались по окружной дороге. Город, поддразнивающий густым созвездием своих огней, остался в стороне.

– Не это сейчас главное, – сказал Монрей в ответ на разочарованный взгляд своей спутницы и достал ноутбук. – Поговорим о вашей новой жизни. До моей виллы еще около двух часов езды, поэтому не будем терять время.

Женька со вздохом оторвалась от окна, откинулась на спинку сиденья и стала слушать. Профессор рассказывал историю семьи де Бежаров медленно, останавливаясь на каждом событии. Свой рассказ он сопровождал изображениями местности, домов и портретами родственников, которые были собраны в его ноутбуке. Девушка повторяла сказанное профессором, будто заучивала урок. Кроме необходимой информации она видела в этой чужой жизни ключ к чему-то для нее более важному, может быть, ключ к победе. Она была права, но только отчасти, – это и был ключ, но ключ всего лишь к входным дверям.

– В тысяча шестьсот двадцатом году Людовик Тринадцатый[2] издал эдикт о присоединении Беарна, – сказал Монрей.

– О присоединении, – повторила фехтовальщица.

– Присоединение означало возвращение отнятых земель католикам[3]. Это вызвало решительное сопротивление беарнских протестантов. Ваша семья, как я уже говорил, тоже принадлежала протестантской вере[4]. В тысяча шестьсот двадцатом году в стычках с отрядами короля, которые возглавлял герцог д’Эпернон[5], погиб ваш отец и старшие братья.

– Погиб в тысяча шестьсот двадцатом, – снова повторила девушка.

– После смерти вашего отца нужно было отстраивать разрушенное хозяйство и отдавать долги. Матушка ваша как могла, старалась спасти положение. Она распродала фамильные драгоценности, а потом нашла вам жениха из родни своего мужа.

– Наверняка, старик!

– Пятьдесят семь, но состоятельный. Очень приличный жених.

– Вы что, издеваетесь? – возмущенно раздула ноздри фехтовальщица, уже принимая жизнь французской провинциалки за свою.

– Нет, конечно! Ваша матушка полагала, что спасет вас не только от нищеты, но и от глупости.

– От глупости?

– Именно. Вы слишком часто общались с дворовыми детьми, играли в их игры, одевались в крестьянскую одежду, скакали по округе на лошади и убегали плавать на реку, бросив уроки музыки и латыни. Это вызывало толки и, кроме того, ваша матушка устала изыскивать средства, чтобы платить за ваше образование учителям.

– А ее никто не заставлял так тратиться. Зачем мне то, что я не выношу?

– Как и все матери, Манон де Ренар хотела, чтобы вы были не хуже других, когда настанет пора подыскивать вам жениха. Она мечтала отправить вас в пансион, чтобы как следует подготовить к семейной жизни девушки из благородной семьи, но все не могла скопить денег на обучение, а после того, как она застала вас с господином Галиотти…

– Галиотти? Это кто?

– Учитель фехтования, итальянец. Прежде он обучал этому предмету ваших братьев.

– И что же мы… с господином Галиотти?

– Около полугода он тайно давал вам уроки фехтования за стеной старой часовни. Вы заплатили ему за обучение сапфировым перстнем, который выкрали из семейной шкатулки. Ваша матушка была потрясена и даже уговорила вашего жениха приблизить день свадьбы.