Фехтовальщица

– В таком случае вас будут вынуждены арестовать.

– За что?

– Вы совершили преступление, покалечив графа де Жуа.

– Но граф де Жуа… его же самого арестовали!

– Его арестовали за другое. Граф вел себя неподобающе, и его величество вынужден был защитить честь своей семьи. Косвенным образом его величество дал шанс на его защиту и вам, а вы отказываете ему в благодарности.

– Меня арестуют прямо сейчас? – встала с ларя фехтовальщица.

– Не горячитесь. Вы еще очень юны и можете принять неправильное решение. Я даю вам сутки на размышление. Послезавтра в восемь утра я буду ждать вас в Лувре.

– А если я не приду?

– Вас объявят преступницей и препроводят в тюрьму, где вы будете находиться до суда. Потом последует наказание и пожизненный позор.

– А если я уеду из Парижа?

– Тогда вас ждет судьба изгнанницы.

– А сейчас… сейчас я свободна?

– Да, сейчас вы свободны. Идите, танцуйте, и желательно с Люсьеном де Боном.

– Я сама выберу с кем мне танцевать, ваше преосвященство!

– Тогда желаю не ошибиться в партнере.

Фехтовальщица вышла из кабинета и стала спускаться вниз по лестнице. У нее спутались мысли, и слегка шумело в голове, будто она выпила крепкого напитка, она даже чуть не упала, поскользнувшись на чем-то… Девушка наклонилась, подняла… Это оказались кем-то утерянные четки. Они представляли собой цепь искусно выточенных человеческих черепов с горошину величиной. Розовея в свете свечей, маленькие черепа выглядели не слишком приятно, но фехтовальщица не бросила их, а так и вошла в зал, держа четки в руке, будто горсть лесных ягод, вкусом которых ее только что пытались прельстить.

Экспромт

В зале продолжали танцевать. Женька встала у входа и, наблюдая за плавными передвижениями пар, думала о разговоре с Ришелье. «Я отказалась правильно, – говорила она себе, – Если я соглашусь, то не смогу сделать финал мирным и по договору проиграю Монрею… Да, правильно… А если бы не договор с Монреем?..» Фехтовальщица почувствовала где-то внутри себя неприятное подергивание, будто в ней вдруг проснулся и дрыгнул лапой некто отвратительный и чужой. Она слегка содрогнулась и посмотрела на четки в своей руке.

– Где вы были, госпожа де Бежар? – спросил кто-то из-за спины. – Без вас совершенно некому развеять нашу позолоченную скуку.

Это подошел де Шале, подошел мягко и бесшумно, словно подкрался.

– Я выходила. Мне было душно.

– Душно? Это верно, душно… О, какие милые четки!

– Я нашла их в галерее.

– Это ваши будущие жертвы?

– Если будете меня поддевать, то станете первой из них.

– Второй, – усмехнулся фаворит короля. – Только не трогайте мне уши, я хочу вставить в одно из них сережку.

– Вам как будто безразлична судьба графа де Жуа.

– Де Жуа дурак и получил за свою глупость. На что мне жалеть дурака, сударыня?

Женька спрятала четки в кошель. К ней осторожно приблизился Файдо.

– Простите, сударыня, я имел дерзость навязывать вам своего сына, – сказал откупщик. – Считайте, что я вам ничего не говорил.

– Испугались, что меня арестуют? – усмехнулась девушка.

– Вы оказались более прозорливы, когда посоветовали не торопиться.

– Понятно. А мне уже стал нравиться ваш дом.

– Да, у меня один из лучших домов в Париже, сударыня, – гордо улыбнулся хозяин Булонже. – Я успел купить его у короны раньше других. Мой давний друг Перран одолжил мне денег.

– Я слышала, его убили на Орлеанской дороге?

– Увы… Бедняга, бедняга… Да-да… но ему не в чем упрекнуть меня на том свете, я успел расплатиться с ним.

– Ударом кинжала?

– А?..

Фехтовальщица сказала почти наобум, будто бросила мяч в корзину, стоя к ней спиной, и теперь чувствовала, что попала.

– Что вы такое говорите, госпожа де Бежар?.. Надеюсь, это только шутка? – криво улыбнулся откупщик и, бормоча какие-то плоские комплименты, отошел.

– Как бы теперь и вас не зарезали, сударыня, – усмехнулся де Шале.

– Неужели он, в самом деле, пристукнул этого Перрана?

– Почему бы и нет, если на кону большие деньги?

– Что же теперь делать?

– Ну, давайте хоть потанцуем напоследок, – засмеялся фаворит короля и, отдав пажу шпагу, повлек фехтовальщицу на середину зала.

Церемониймейстер объявил гальярду. Гальярда Женьке нравилась, партнер устраивал, нервы после беседы с Файдо упоительно дрожали, поэтому с первых же минут танец стал походить на удачно сказанный экспромт. Словно игрушки, кружили рядом пары Булонжеских гостей; мелькнуло серьезное лицо короля и напряженный лоб маркиза де Савара, багровые скулы де Брюса и перламутровые щеки Виолетты… Когда же музыка, сверкнув последней искрой веселого аккорда потухла, де Шале, кликнув своего пажа, потащил девушку в коридор.

– Куда? – не поняла она.

– Хотите, погуляем по дому?

– Хочу!

Воодушевленная удачным танцем, Женька согласилась легко. Ее воодушевление поддерживал и сам ее спутник, рука которого была теплой, а улыбка открытой.

Миновав широкую галерею, где дежурила охрана из пяти королевских мушкетеров, фехтовальщица и маркиз стали подниматься по винтовой лестнице. Паж, юноша с миловидным лицом, которого звали Цезарь, бесшумно скользил следом.